Спасибо деду за Победу!

Пасько отыскался через полчаса, как раз к тому моменту, когда я обошел всех уцелевших и стоял над телом девчонки лет восьми, серьезно покалеченной при бомбежке — ей перебило обе ноги. Стоял уже минут пять — малышка напоминала мою младшую дочку. Старик внимательно осмотрел пребывающую без сознания девчушку и, мельком глянув мне в глаза, едва заметно покачал головой. Блин, а то я без него не вижу, что жить бедняжке осталось пару дней. Был бы под боком госпиталь с реанимацией и антибиотиками — ее бы спасли… А здесь она обречена.

— Что скажешь, дед? — отведя старика в сторонку, тихо спросил я.

— Не знаю, хлопчик, что и сказать… У тебя здесь три десятка тяжелых. И половина из них — не жильцы.

— Это я и так вижу. Чем помочь можешь? Хоть какие-нибудь лекарства, бинты, еду можешь достать?

— Надо сход собрать и с мужиками поговорить. Возможно, что заберем всех в деревню. Солдат бы не взяли, побоялись, а детишек, я думаю, возьмут…

— Хорошо, иди, собирай свой сход. Когда ждать ответа?

— Думаю, к полудню обернусь! — пообещал Пасько и, тяжело вздохнув, смахнул катящуюся по щеке слезу.

Когда Игнат ушел, я поставил два караульно-наблюдательных поста, организовал смену и присел, привалившись спиной к земляной стене, устало вытянув ноги. Нет, все-таки придется принять еще пятьдесят граммов… Хм, поздно вспомнил — флягу с водкой я отдал в качестве антисептика. А как еще успокоить бурлящий в крови адреналиновый шторм?

Подошла Марина. Молча протянув кусок хлеба с салом и крышку от трофейной фляги с водой, девушка села рядом. Пока жевал, она невидяще смотрела в противоположную стену. И думы явно были чрезвычайно тяжелыми — несколько раз ее щеку дергал нервный тик. Потом я заметил в ее пышных каштановых волосах серебристые пряди. Господи, а ведь ей не больше семнадцати лет! Что с ней сделал всего один день войны?

— Ты сама-то поела?

— Да, — равнодушно ответила Марина, продолжая пялиться в никуда. И вдруг резко повернулась ко мне. — Ты правда их всех убьешь?

— Правда! — отвечаю, глядя ей в глаза. — Буду карать гадов, пока сам не сдохну!

— Ты только попробуй сдохнуть, пока не найдешь и не убьешь всех! — огорошила девушка. — Миша сказал, что ты допрашивал пленного и узнал номер части.

— Узнал. Одиннадцатая танковая дивизия здесь орудует. Скорее всего, те ублюдки, что наших вчера… тоже оттуда.

— Значит, мы теперь знаем, кого искать!

— Знаем… — киваю. — Только я на номер части смотреть не стану. Буду резать всех фашистов без разбора. Чем другие лучше этих танкистов?

— Да, это верно… — устало согласилась Марина и вдруг, развернувшись ко мне всем телом, горячо спросила: — Ты меня стрелять научишь?

— Обязательно! И тебя и всех остальных…

Крохотный бутербродик уже давно съеден, вода выпита, адреналиновая волна откатила, и меня начало ощутимо клонить в сон. Марина, заметив, что я клюю носом, бесцеремонно вырвала из моих рук винтовку и почти силком заставила прилечь.

— Мишка сказал, что ты ночью так и не спал! Давай-ка, отдохни — ребята на постах, так что… А как крестьяне приедут — мы тебя разбудим!

Несмотря на такие успокаивающие слова, уснул я все-таки с тревожным чувством, в последний момент подтянув к себе за ремень «маузер».

Глава 7

Пробуждение оказалось не из приятных — спал-то, скрючившись на голой земле. С большим трудом, преодолевая боль в суставах и одеревеневших мышцах, я встал, опираясь на винтовку, как на костыль, и осмотрелся. Судя по изменившемуся освещению оврага, солнце уже давно минуло зенит, а следовательно, в полдень меня так никто и не разбудил. Раненые лежали на своих местах, а вот здоровых видно не было. Только две девчонки неподалеку делали перевязку обожженному мальчику. Их я и окликнул:

— Эй, а где народ? Где все?

— Так в поле они! — фразой из незнакомого в этом времени анекдота ответила младшенькая, обладательница смешных косичек.

— А что они там делают?

— Не знаю, — пожала плечами девчонка и, вопросительно посмотрев на меня (вдруг еще что-нибудь спрошу), вернулась к перевязке.

— Ладно, пойду посмотрю, — руки и ноги по-прежнему отказывались сгибаться и разгибаться в штатном режиме, поэтому я при каждом движении кряхтел, как старый дед.

К моему несказанному удивлению, поставленный утром часовой исправно нес службу. Он даже наблюдал за местностью так, как я ему показал, — по секторам.

— Что происходит? Где все? — спросил я парня.

— Час назад я засек движение возле леса. Несколько человек. На немцев было непохоже. Будить тебя из-за пустяка не стали, отправили двух ребят в разведку. Они почти сразу вернулись и сказали, что там красноармейцы с командиром. Раненые. Ну, наши и отправились им помочь… — доложил часовой.