Спасенный любовью

Эбби не чувствовала такой уверенности, но решила промолчать. Кейн откинул простыни здоровой рукой и опустил ноги на пол. У Эбби на щеках появились яркие пятна. Казалось, что обнаженная грудь Кейна сейчас коснется ее. Несмотря на болезнь, его грубая мужественность по-прежнему волновала ее. Эбби была искренне рада, что на нем оказались кальсоны.

Кейн попытался встать на ноги, но не смог стоять твердо и даже покачнулся, так как ноги дрожали от слабости. Эбби поддержала Кейна, чтобы он не упал.

Когда его голова немного прояснилась, Кейн сделал несколько коротких шагов.

— Проклятие! У меня ноги как вата.

— Это потому, что ты так долго лежал. Ты прекрасно поправляешься. В следующий раз, когда ты встанешь с постели, уже не будешь чувствовать себя таким слабым.

Кейн повернул голову. Его подбородок слегка коснулся легкой, как пух, пряди волос у виска Эбби. Аромат полевых цветов, исходивший от этих волос, и ее мягкое, податливое тело, прикасавшееся к нему, лишь усилили его головокружение. Когда они трижды обошли комнату, кровь так сильно пульсировала у Кейна в плече, а голова так кружилась, что он уже с трудом что-либо понимал. Пробормотав очередное проклятие, он повалился на постель.

— Боже! Я не могу ходить. Я даже не могу самостоятельно есть. Какой, к черту, я тогда мужчина? — Кейн зажмурил глаза, борясь с надвигающейся на него темнотой.

Нежная рука убрала с его лба прядь волос. Тонкие пальцы переплелись с его пальцами. «Ты мой мужчина», — нежно, подобно легкому ветерку, прошелестел голос Эбби.

От этих слов голова Кейна совсем пошла кругом.

Наверняка ему это показалось, Эбби никогда не произнесла бы такую глупость — ни за что на свете…

Глава 17

В последующие два дня в состоянии Кейна наступило значительное улучшение. Эбби решила, что он чувствует себя уже достаточно хорошо, чтобы обедать вместе со всеми в столовой. Во время обеда к ним присоединился Лукас. Эбби объяснила Кейну, что Лукас и Дороти всегда ели вместе с их семьей за одним столом.

Неделю назад Кейн обвинил бы Эбби во лжи, скажи она ему, что садится за один стол с работниками. Мучаясь теперь чувством вины, он нарочно нагнул голову, когда Эбби произносила перед едой молитву.

Кейн явно был не в своей тарелке, хотя ему не хотелось признаться в этом даже себе самому. Прошло много времени с тех пор, когда он садился за стол с порядочными людьми. Но Дороти совсем не оказалась тем огнедышащим драконом, какой сначала представлялась Кейну. И Лукас был дружелюбным и приветливым.

Прошло совсем немного времени, и Кейн перестал ощущать прежнюю напряженность и даже с интересом слушал разговоры о делах на ранчо. Эбби с Лукасом обсуждали ожидаемый надой молока от коров в будущем году, а также рыночную цену на него. Было ясно, что Эбби хорошо разбирается во всем этом, и Кейн даже выразил свое удивление. Лукас громко рассмеялся.

— Сынок, эта девочка сидела в седле, когда ей было всего только три года, и объезжала верхом стадо, когда была ростом не больше стебля фасоли. Ее отец, бывало, хвастался, что Эбби не хуже любого ковбоя на расстоянии сотни миль вокруг.

Кейн с большим вниманием слушал все это. Прекрасно, что Эбби после смерти отца не станет довольствоваться тем, чтобы сидеть на веранде и раздавать распоряжения слугам. И он сам знает, что она действительно не боится испачкать руки. Но Кейн все же прежде имел об Эбби предвзятое представление, считая ее избалованной и изнеженной; на самом деле она — энергичная, сильная, не похожая на других женщина.

Он виноват в том, что несправедливо судил о ней.

Все это несколько испортило Кейну аппетит.

Дороти и Лукас настояли на том, что они сами приберут в столовой после обеда. Взяв Кейна под руку, Эбби повела его в гостиную. Это была теплая, уютная солнечная комната с множеством плетеных ковриков и несколькими чересчур мягкими креслами.

Удобно устроив Кейна на небольшом диване напротив огромного камина, Эбби вернулась в кухню. Кейн огляделся вокруг, обзывая себя поочередно то ослом, то болваном, то дураком, потому что даже в этом он ошибался. Он ожидал, что дом Эбби будет гораздо холоднее, величественнее и претенциознее. А он оказался просто уютным и удобным…

Именно такой дом ему всегда хотелось назвать своим домом.

Кейн не понимал, откуда вдруг появилась эта мысль. Но он был сильно раздосадован. Что с ним происходит? Когда-то давно он мог бы стать домоседом, но это было в другой, далекой жизни — с Лорелеей. Многое изменилось с тех пор — по правде говоря, все изменилось с тех пор.

Эбби вернулась, неся в руках две чашки кофе.

Одну она поставила на маленький столик перед Кейном, а сама уселась на другом конце дивана.

— Во время этой трапезы ты узнал немало нового обо мне, не правда ли? — Голос Эбби звучал притворно весело. — Думаю, мне следовало тебя предупредить — Лукас может быть весьма откровенным, иногда чересчур откровенным. Но по крайней мере теперь ты знаешь правду об Эбигейл Маккензи… Боюсь, что я не очень-то похожа на обычную женщину.

Не успев дотронуться до чашки, Кейн опустил руку, внимательно посмотрев на Эбби.