Спасенные любовью

Лючия вспомнила, что дон Карлос просил ее уехать до полудня. А где же он сейчас? С солдатами? Вместе с генералом? У нее оставалась пока смутная надежда увидеть де Оланету еще раз, теперь уже точно — в последний. Боевой офицер, который готовит своих солдат к военным действиям, всегда занят, но, может быть, он найдет для нее несколько минут, чтобы попрощаться? Лючия выглянула в окно и подумала о зыбкости этой надежды — человек, которого она любит, видимо, не испытывает к ней ничего, кроме благодарности. А поцелуй… Что ж, каждый выражает признательность по-своему.

— И все же я люблю его, — с болью прошептала она, — неужели я никогда его не увижу…

Да, это было вполне вероятно. Боливар собирался дать последний бой испанцам, а потом… Потом он, очевидно, пойдет в Перу.

Лючия плохо разбиралась в тонкостях военного искусства и в политике, но даже ей было понятно, что соседняя страна под руководством бездарного Сан-Мартина может снова оказаться у роялистов. Испанцы, мечтая о восстановлении былого господства, прекрасно понимали, что Перу — самое слабое звено в освободительном движении. В любом случае дон Карлос будет драться в первых рядах повстанцев и не покинет Боливара до самого конца. Зачем она ему нужна?

Лучшим выходом для нее из создавшейся ситуации было возвращение в Англию. Может быть, там, вдали от этих сияющих гор, она сумеет со временем забыть дона Карлоса.

Лючия тщательно умылась, памятуя о том, что теперь долго не сможет этого делать, и надела амазонку Мануэллы. Да, Саенз была так предана своему генералу, а тот бессовестно флиртовал с другими женщинами, как будто охладел совершенно к своей былой любви!

— Все мужчины одинаковы! Они не терпят постоянства, — вырвалось у Лючии.

Дон Карлос, правда, не догадывается о ее любви в отличие от Боливара, который прекрасно знает о тех чувствах, которые испытывает к нему Мануэлла!

Что для дона Карлоса ее неожиданный приезд в Гуаякиль? Проявление преданности республике, не больше. Очевидно, он даже не задумывается о том, что Лючия пожертвовала ради любви честью и репутацией своей семьи…

Пришла пора готовиться в обратный путь, ей нужно было дать указания слуге упаковать корзины.

Она решительно спустилась во двор, и ее сердце замерло: дон Карлос спешивался с коня около ворот. Он стремительно подбежал к Лючии, шпоры на его ботфортах зазвенели. Он был очень хорош в форме полковника.

— Доброе утро, — улыбнулся дон Карлос. — Вижу, вы уже готовитесь к отъезду.

Лючия кивнула — она боялась, что не сможет говорить спокойно.

— Я уже проинструктировал ваших сопровождающих, чтобы они не торопились в дороге. Конечно, вам стоило бы отдохнуть еще несколько дней, но гостиницы Гуаякиля не имеют достаточно удобств, а в ставке Боливара, как вы догадываетесь, вам оставаться невозможно.

Лючия наконец-то обрела способность говорить.

— Да, конечно. Я уже все поняла… — сказала она тихим голосом.

— Кроме того, я попросил генерала написать вашему отцу письмо с необходимыми разъяснениями. Это будет значительно проще, нежели вы, вернувшись домой, станете объяснять ему что-нибудь сами.

— Это… это очень любезно с вашей стороны.

— Послушайте, Лючия, может быть, мы выпьем с вами по чашечке кофе перед отъездом?

Почувствовав в его голосе непонятное волнение, она быстро, словно боясь, что может передумать, ответила:

— Нет. Думаю, мне пора трогаться в путь.

— Что ж, как вам будет угодно.

Его слова заглушил топот копыт, и во дворе появился одинокий всадник. Он с трудом удерживал взмыленного черного жеребца. Когда всадник подъехал ближе, Лючия увидела, что это совсем не мужчина. На коне сидела Мануэлла Саенз.

— Мануэлла? — воскликнул дон Карлос.

— Вы так сильно удивлены, увидев меня здесь, Карлос? — Мануэлла ловко соскочила с коня и подала руку де Оланете.

В ее взгляде было что-то такое, что Лючия опять ощутила укол ревности. Саенз, как всегда, была просто восхитительна — восхитительна так, как может быть хороша молодая красивая испанка, разгоряченная дорогой, с ослепительной улыбкой на лице.

— Где генерал? — деловито продолжала она. — Я привезла хорошие новости.

— Он здесь! — послышался голос стремительно слетающего вниз по ступеням Боливара. — Возможно, возможно ли, Мануэлла, что вижу вас снова? Я все это время думал только о вас, бредил вами, моя дорогая, и вдруг вы передо мной!

Лючия с удивлением смотрела на Боливара, слушала его возбужденную речь и не верила своим ушам, ведь она знала, что эту ночь он провел в обществе прекрасной La Gloriosa.

— Возможно, мой генерал, но я не одна. Со мной приехал сэр Джон Каннингхэм.

— Папа?!

Боливар и дон Карлос вопросительно смотрели на Мануэллу, не произнося ни слова.

— Я купила у него оружие, мой генерал, купила для вас. Я уже заплатила за него, и сейчас его выгружают на берег под присмотром сэра Джона.

— Это невозможно! — воскликнул Боливар. — Где вы нашли такую уйму денег?

Кажется, Саенз упивалась своим триумфом.

— За ваше оружие было уплачено испанским золотом!

— Но как? Каким образом?

Мануэлла торжествующе улыбнулась: