Спасенные любовью

Как-то раз Лючия сказала дону Карлосу, что восхищена уровнем культуры древних инков, и с удивлением узнала, что его познания об этой цивилизации, которая была полностью уничтожена испанцами, очень глубоки и обстоятельны.

— Как же могли испанцы, которые завоевали инков, быть такими безжалостными? Как они могли поднять руку на такую замечательную культуру, на добрых и беззащитных людей?

Произнеся слово «они», Лючия подумала: «Но ведь и ты испанец».

— Это было очень жестоко, — согласился дон Карлос, помедлив. — Жестоко и совершенно излишне. Но вы должны помнить из истории, что первые испанцы, открывшие Новый Свет, были грубыми и невежественными людьми, которые умели только убивать. Триста лет назад это не считалось таким уж предосудительным.

Лючия полагала, что нет оправдания этим людям, как бы давно они ни жили, но смолчала. Она резко захлопнула книгу, лежавшую у нее на коленях, и поставила ее обратно на небольшую книжную полку, которая с недавних пор стала еще одним предметом меблировки павильона.

— А как вы проводите ту часть дня, когда не заняты мной? — неожиданно поинтересовался дон Карлос.

— Во-первых, я присматриваю за порядком и хозяйством в доме. Во-вторых, моей сестре, которая, как я вам уже говорила, необыкновенно красива, постоянно требуются новые платья, и она очень ссорится с окружающими, пока их не получит. Так что мне приходится заниматься и подгонкой очередных ее туалетов…

— В таком случае мужчины, которые расшаркиваются перед ней, судя по всему, тоже недалекие люди, — пробормотал дон Карлос.

— Что верно, то верно. Больше всего их интересует шуршание шелковых подолов при разучивании новых па, привезенных из Европы. Тем не менее мне нравится смотреть на мою сестру. Она восхитительна, и сравниться с ней по красоте не может никто, за исключением, может быть, Мануэллы Саенз.

Дон Карлос вздрогнул и побледнел:

— Мануэлла Саенз здесь?

Лючия поняла, что сделала ошибку.

— Да… Она приехала… Приехала из Лимы.

— Вот это сюрприз!

Она заметила, как нахмурился дон Карлос, и встала со стула:

— Мне пора идти.

— До свидания, Лючия, и благодарю вас.

Она почувствовала в его голосе внезапное отчуждение и связала это с упоминанием имени Саенз.

Странно? Почему так переменился дон Карлос при упоминании этого имени?

На следующий день Лючия отправилась в павильон с двумя очередными книгами и застала дона Карлоса стоящим. Если точнее, еще у самых дверей она услышала его затрудненное дыхание и, войдя внутрь, увидела его на ногах. Он был одет в форму патриотической армии — туго обтягивающие офицерские лосины темно-зеленого цвета и китель, расшитый золотом. Рядом стояли черные лакированные ботфорты.

— Вы встали! — воскликнула Лючия.

Дон Карлос выглядел еще очень слабым, но на губах появилась торжествующая улыбка.

— Как видите!

— Но… зачем? И для чего вы надели на себя… эту форму?

— Жозефина посчитала, что эта одежда будет самой безопасной для меня при выходе в город.

— Да, конечно! Но почему же она ничего не сказала мне?

Лючия была сердита, очень сердита: ни дон Карлос, ни Жозефина не поставили ее в известность.

— Я удивлена, что вы переоделись в форму своих врагов.

— Насколько я знаю, моя форма была сожжена, а все, что осталось, Педро на всякий случай закопал глубоко в землю. Может быть, попросить его достать все назад?

— Нет, конечно, нет, — согласилась Лючия. Она на секунду запнулась и с усилием продолжила: — Такая маскировка, конечно, необходима. В городе полно солдат, и в форме испанского офицера вы не прошли бы и квартала.

— Таким образом, вы сами ответили на вопрос. Форма офицера-республиканца будет для меня самой лучшей маскировкой.

Голос дона Карлоса звучал почти насмешливо, но неожиданно он побледнел и рухнул на стул. Лючия бросилась к столику, на котором стояла бутылка вина, и, плеснув немного в бокал, протянула де Оланете.

— Вы хотите сделать очень много за весьма короткий срок, — укоризненно произнесла она.

— Я знаю, — прошептал дон Карлос, — но неотложные дела требуют, чтобы я поправлялся как можно быстрее.

— Я уверена, если ваши раны опять откроются, вы свалитесь с ног через неделю. Будьте же благоразумны.

— Я и так был благоразумен на протяжении долгого времени.

— Не могу возразить, — согласилась Лючия, — но как бы вам ни было тяжело сейчас, вам необходимо запастись терпением и продолжать набираться сил.

— Только благодаря вам я остался жив, — совсем не к месту сказал дон Карлос.

Что-то в его голосе заставило Лючию смутиться.

— Может быть, еще вина?

— Нет, благодарю. Думаю, если вы позовете Педро, он силой уложит меня обратно. А я ведь сегодня уже не раз поднимался с постели — необходимо начинать тренировать мускулы, и, поверьте, я буду очень стараться.

Лючия бросила на дона Карлоса быстрый взгляд и торопливо вышла за Педро. Постояв немного у дверей, она вернулась в павильон и увидела, что де Оланета уже лежит в постели с закрытыми глазами. Безусловно, он только делал вид, что спит.