Спасенная с «Титаника»

В этом году Рождество выйдет скромным, и главным событием сочельника будет полуночная служба в соборе. Селеста отправила Родди подарок, надписав на посылке адрес автобазы в окрестностях Акрона, где он теперь обитает. Ей ничуть не жаль, что мальчик оставил Оук-корт. В длинном письме он подробно описал сцену своего ухода. Селеста охотно посмотрела бы, как Гровер корчится на полу, получив дозу своего же лекарства. Она разорвала все контакты с мужем. Когда Элле станет известно, как в действительности обстояло дело, и когда жизнь опять наладится, Селеста будет добиваться развода, но все по порядку.

Вместе с приятелем Уиллом Родди постепенно создает собственный парк большегрузных автомобилей. В их подчинении целая команда водителей, нанятых по контракту. Они занимаются перевозкой грузов из штата в штат, накручивая на спидометры тысячи миль.

Хотя Родди теперь сам зарабатывает себе на хлеб, в его письмах по-прежнему сквозят неудовлетворенность и тревога. Селеста чувствует, что сын разочарован тем, как повернулась жизнь. В Англию он не собирается, Селеста перестала и спрашивать об этом. Зачем ему теперь возвращаться? И все же разлуку с сыном переносить тяжело. Конечно, Элла ей как дочь, однако в сердце на первом месте всегда Родди, единственный сын. Рядом с ней хватает родных людей, но сейчас все равно все не так, как в прежние времена, когда они жили впятером – она, Мэй, Элла, Родди и папа. Как весело они проводили Рождество! Жизнь казалась проще и интересней: нужно было придумать, чем развлечь пожилых священников, не пропустить репетиции рождественского хора, купить детям подарки и спрятать их в укромном местечке – сколько счастливых воспоминаний…

Селеста улыбнулась и вздохнула, вспомнив, что старая жизнь держалась на обмане, который она сочинила по поводу своего возвращения, на секретах, что хранила Мэй, да и семьей в обычном понимании они не были.

Появление в доме Арчи многое изменило. Теперь Селвину есть с кем поговорить о том, как в доме не хватает Мэй. Благодаря Арчи Селвин сумел завязать с выпивкой и еще дальше продвинуться в деле помощи ветеранам. Благодаря ему зарубцевалась часть старых душевных травм, нанесенных войной. Арчи и Селвин говорили на темы, общие для них, бывших солдат. В свою очередь, Селеста может только догадываться, что оба пережили. Это что-то вроде тайного братства, куда нет входа гражданским, – такое же чувство единения возникло между нею и Мэй, разделившими события кошмарной ночи в апреле 1912 года.

Однажды утром, делая последние покупки к Рождеству, Селеста завернула в Музейный сад. Мэй порадовалась бы, узнав, что она зашла проведать памятник капитану Смиту. Неухоженная статуя являла собой печальное зрелище: обгажена птицами, едва видна в разросшемся кустарнике. Селеста вспомнила гордого, подтянутого капитана, когда тот прохаживался по палубе, зорким глазом наблюдая за экипажем и пассажирами. Как печально окончил он свои дни…

Селеста взглянула в резко очерченное лицо капитана Смита и обнаружила, что говорит с ним, словно он способен ее слышать: «Что мне делать с девочкой, которую вы спасли? Кто она? Откуда взялась? Как открыть ей правду, не причинив боли? Жаль, вы не можете рассказать мне, что видели».

Статуя капитана пробудила в душе Селесты ворох воспоминаний о той ужасной ночи. Она поежилась, чувствуя себя глупо, – ну вот, стоит на холодном ветру и разговаривает с куском камня. «Я делаю это ради моей подруги Мэй, – промолвила она. – Мы называли друг друга «сестрами по «Титанику». Катастрофа связала нас навеки».

Про себя Селеста отметила, что на мемориальной табличке «Титаник» не упомянут; это название никто не хочет помнить, а Эдвард Джон Смит – капитан, чей многолетний добросовестный труд не снискал уважения. Пожалуй, Селесте стоит почтить его память – освежить скульптуру, взявшись за ведро и тряпку. Она обратила внимание на четко выделяющиеся буквы: «К. Скотт» – фамилию женщины-скульптора, точно воссоздавшей сходство с реальным человеком.

Мэй как-то рассказывала ей, что Элла вообразила себя дочерью одного из членов экспедиции капитана Скотта. «Представь, в какое положение она меня поставила! Мне пришлось объясняться с учительницей».

Да только ты рассказала не все, а лишь то, что от тебя ожидали услышать. Никто не усомнился в твоих словах, как и в твоем праве на этого ребенка. Я видела, что видела, и предположила то же, что остальные. Я всегда была на твоей стороне и теперь стала хранительницей тайны. Кто такая Элла? Есть ли на свете кто-то, кто знает о ней больше нас?

Глава 91 Италия, 1927 г