Спасенная инопланетным воином

— Зарикс охотился на стаю в одиночку. Сначала я была в ярости, убежденная, что он был высокомерен и должен был взять с собой больше воинов, чтобы противостоять монстрам, которые похитили мою пару.

— Думаю, он в них не нуждался.

Ее губы кривятся в кривой улыбке.

— Нет, — тихо говорит она. — не нуждался. Зарикс растравился со стаей вуальди, уничтожив все их следы с этой планеты. К сожалению, для моей пары было уже слишком поздно. Он был тяжело ранен и умер несколько часов спустя.

— Мне очень жаль.

Она кивает и вытирает глаза, резким смахивающим движением.

— Мы привезли его домой, и он провел свои последние часы со своей семьей. Это было больше, чем я даже надеялась, когда его похитили.

— Вы теперь живете одни?

Она кивает.

— Моя подруга живет ближе к Себе, но я не уйду. Этот дом — все, что у нас есть, и мы находимся недалеко от хижины, где обучается мой сын. После того, как Зарикс уничтожил стаю, он оставил доказательства для других вуальди, и распространил слух, что нацелиться на нас — значит вызвать возмездие со стороны браксийцев.

— Вы очень храбрая.

Сонис пожимает плечами.

— У тебя есть дети?

— Нет.

— У меня нет другого выбора, кроме как быть храброй ради Джавира. Он уже потерял больше, чем должен был потерять любой ребенок.

Она пробегает взглядом по моему платью и кивает, и мы обе улыбаемся, когда мой живот издает урчание.

Она протягивает руку и подает мне мою трость.

— Пора перекусить.

Глава 5

ЗАРИКС

Бэт молча ест, и я изо всех сил стараюсь не расхаживать беспокойно. Нам нужно поскорее уходить, если мы хотим добраться до Себе до темноты. Хотя этот район считается нейтральной территорией, было бы глупо путешествовать с женщиной после захода солнца.

Мои руки сжимаются в кулаки при этой мысли. Мне лучше всего работать в одиночку. Теперь мне придется сделать скидку на эту женщину. Она маленькая, раненая и слабая, и у меня нет времени отвезти ее обратно в лагерь и продолжить путь.

Бэт встречается со мной взглядом и хмурится, как будто знает, о чем я думаю. Она долго и пристально смотрит на меня, а потом возвращается к своей еде — корнеплодам и мясу удазина, на которого я охотился ранее.

Я обидел ее, сказав, что ей нужно поесть. Я понял это по тому, как расширились ее глаза, как слегка изогнулись губы. У меня нет нежных слов, как у других мужчин, и если она воображает, что я буду шептать ей нежности, она ошибается.

У меня нет никакого желания нести ответственность за безопасность другого человека. Особенно крошечной женщины.

Я встаю и иду в кухню, прежде чем собрать еду, которую Сонис любезно приготовила для нас. Она одаривает меня легкой, задумчивой улыбкой, и я знаю, что ей хочется, чтобы я не уходил.

Я много раз охотился для этой женщины, и она пыталась убедить меня остаться.

— Возьми это. Скоро ей станет еще больнее, и она будет нуждаться в этом.

Я киваю и беру бурдюк с водой, который Сонис наполнила своим болеутоляющим средством. Позади меня появляется Бэт, и Сонис берет ее миску.

— Спасибо, — говорит Бэт. — Я была очень голодна. — Она не сводит с меня глаз, и я задаюсь вопросом, огорчена ли она все еще моими предыдущими словами. Я пожимаю плечами. Женщина, очевидно, уже некоторое время была без пищи.

Ее тело… Хотя и выглядело хрупко, облаченное в ткань, не было никаких сомнений, что она полностью взрослая женщина. Ее груди, хотя и маленькие, но округлые и идеальной формы. Ее бедра, хотя и узкие, мягко изгибаются, демонстрируя тонкую талию. А ее ноги…

Я подавляю стон. Женщина намного ниже браксианок, но ее ноги, кажутся бесконечными. В тусклом свете они казались длинными и гладкими, бледными и подтянутыми.

Я отворачиваюсь, направляясь к двери, и мой голос звучит напряженно.

— Мы готовы уходить, — говорю я, и женщины на мгновение замолкают.

— Господи, — говорит Бэт. — Вы когда-нибудь видели, чтобы он улыбался? Держу пари, его лицо треснет.

Сонис смеется и говорит что-то, чего я не слышу, и я выхожу наружу, чтобы убедиться, что мишуа готова. Я хорошо знаю, что мое лицо непроницаемо, тело покрыто шрамами, а выражение лица часто суровое. Я не из тех мужчин, которые легко смеются и улыбаются, и это одна из многих причин, по которым я держусь подальше от лагеря, зная, что мое кислое присутствие смущает моих соплеменников.

Я уверен, что Бэт привыкла к тому, что ее окружают мужчины с широкими улыбками. Мужчины, которые делают ей милые комплименты и смешат ее.

Мое настроение мрачное, когда я седлаю мишуа. Она покусывает мои пальцы, и я даю ей горсть корма.

— Тебя уже накормили, — говорю я ей. — Тебе будет нехорошо, если ты еще поешь до нашего отъезда.

Она фыркает на меня и, кажется, сердится, но качает головой, глядя на Джавира, который следует за мной из хижины.

— Я могу пойти с тобой?

— Ты же знаешь, что не можешь.

Он сердито смотрит на меня.

— Ты сказал, что когда-нибудь я смогу. Когда-нибудь я стану таким же воином, как ты. Почему это не может быть сегодня?

— Я сказал, что это произойдет, когда ты вырастешь. Ты все еще слишком молод.

— А почему женщина идет с тобой? Она ничего не знает. Она даже не знала, что такое удазин.