Спасение неизбежно

Кабанов

Армия, школа милиции – политическая вакханалия не затронула

Дмитрия. Двадцатилетнего парня интересовали: бодибилдинг –

государство кормило военных и курсантов неплохо; девушки –

молодость и здоровый образ жизни – кладовая тестостерона; техника – школа милиции слыла образцовой, материальная база

лучшей в Поволжье, очное обучение предполагает массу времени

для самоподготовки.

В середине девяностых новоиспеченный лейтенант вернулся в

родной город. «Лихими» 90-е годы 20 века позже назвали те, кто в

то время прокачал ситуацию, урвал кусок, кто предпочел

сиюминутную

выгоду

спекуляций

перспективе

развития

отечественного производства.

Девяностые – годы политической чехарды, становления кланов, потери идеологии, насаждения рыночной экономики «банановых»

республик. Убийцы, вымогатели и разбойники назвались

«братками», преступный сговор объявили «бригадной» работой.

Ай, какая лихость – девятка «мокрый асфальт», турецкая куртка, под мышкой переделанный «газовик»! И контрамарка на нары или

на кладбище. Граждан отравили клизмой лживых легенд. Жертвы

стокгольмского синдрома с восхищением пересказывали анекдоты

про водителей Мерседесов и запорожцев.

Оставшееся в наследство уголовное законодательство еще

позволяло бороться с преступностью. В 1996 году принят новый

Уголовный кодекс. С изменением нумерации статей изменились

санкции. Сроки стабильно снижались, на высшую меру

социальной защиты введен мораторий. Бедный, бедный …, не

вовремя попался, глядишь, еще лет 20 змею кулаком подушил бы, вспоминая сладкие мгновенья. А сколько таких еще на земле

мается… Менялся преступный элемент. Место старых воров

занимали молодые, жадные до жизни и власти бандиты. Те самые

бандиты, которые использовали безработную, легковерную

молодежь как пушечное мясо. Бандиты превращались в

33

бизнесменов, депутатов. Соответственно крышей становилась

исполнительная ветвь власти. Законодательная изобретала

удобные законы.

Двадцать лет новой России. Стране, вылупившейся из

железобетонной скорлупы СССР. Птенец явился двухголовым

мутантом. Мутаторы в Беловежской Пуще не помыли, и вместо

имперского хищника на мир глазел ощипанный уродец со

змеиным языком. Россия объявила себя преемницей империи, махнув обрубками пальцев, простила долги всем африкам и азиям.

Восточная Европа проводила русских военных, прикарманив

военные базы. Гневаясь на брата Билла, Косово сдали

мусульманам.

Страшная, пугающая неприкрытым цинизмом, полетела жизнь.

Как ни заталкивай беруши, реквием колоколов пронзит душу

честного человека.

Занятия спортом берегли кабановскую печень. Трезвым

взглядом Дмитрий смотрел на результаты людских пороков. Все

грехи давно сосчитаны. Как не сокрушайся о провале рыночных

реформ, убийство остается убийством. Какие крохи из бюджетного

пирога в рот не клади, воровство остается воровством. Какой бы

вкусной лапша не была на ушах, ложь остается ложью. Как не

оправдывай любовью гей-парады, пидарасы остаются пидарасами.

«Что будет с людьми, какие социальные последствия могут

наступить – всё равно, кто выживет – тот выживет, надо подавить в

себе жалость… Не надо думать о народе. Ну, пусть вымрет 30

миллионов жителей. Ничего страшного. Родятся новые. Эти 30

миллионов не вписались в рынок».

Поучал ли младореформатор своего преемника такими словами или

нет, доподлинно неизвестно. Зато известно утверждение академика

И. А. Гундорова: «Надо брать картину не в статике (2010 год к 1990-

му), - объясняет учёный, - а в динамике. Какой была бы численность

населения Российской Федерации, если бы рождаемость оставалась на

уровне РСФСР 1980-х годов? Без демократических ельцинско-

гайдаровско-чубайсовских реформ, верными продолжателями которых

выступают нынешние правители, нас сегодня в России должно было

34

быть не 143 миллиона, как сейчас, а 177 миллионов! За двадцатилетие