Спасение неизбежно

завода. Один шарикоподшипниковый, другой клепал, прямо

скажем, не самые передовые автомобили. Оба встали давно без

поставок комплектующих. Сельское хозяйство – три мордоворота-

перекупщика на одного крестьянина. Трубы золотоносные, так

чтобы газ с нефтью воровать надо боевую армию иметь, иначе

накостыляют, ни одна Гаага не впишется. Нет, одни мы не

выживем. Хитрожопые китаезы все продумали. Они выполнят все

условия договора, не придерешься. Не будет силового давления, не

будет скрытой экспансии, такой как гастарбайтерство, наоборот, даже защищать будут. Мы сами к ним поползем, примите в свою

Поднебесную, подайте на пропитание. Нельзя нам делиться как

амебам. Те потом хоть сами расширяются, а нам негде будет.

- Как с Югославией выйдет, только намного хуже. – Вставил

военный полковник.

- С другой стороны деваться нам уже некуда. – Вздохнул

Ермаков.

- Либо до последнего биться с исламистами, либо союзничать с

Китаем. Боюсь, что в чем-то они правы: нет у русских

объединяющего начала. Развратили народ. Одна надежда – сейчас

сознание меняется, останутся сильнейшие, начнем жизнь по-

новому.

А пока вот что: я думаю, мы китайцам газопровод поручим

охранять. В случае землетрясений более взрывопасный участок.

260

21 октября день

Мозг Бурого отравлен занозой. Заноза выросла изнутри, острым

концом вонзилась в затылок. Экономные дозы героина

поддерживали работоспособность внутренних органов.

Голова бандита пуста. Сильный наркотик не лечит душу.

Эндорфины капитулируют перед единственной мыслью. Ольги

больше нет. Не будет тепла нежной кожи. Не откинется черная

грива поворотом головы, не заблестят синевой озер глаза, бархатный голос не разнообразит блатную речь ласковыми

словами.

Жестокий

бандит,

за

короткое

время

подчинивший

разномастный сброд, поражен собственным чувством. Авторитет

Бурый завоевал не судимостями, а презрением к своей и чужой

жизни, рациональностью действий по выживанию, поддержанием

старых понятий воровской справедливости.

Убили мочалку, что такого? такую сейчас в любом доме какая

приглянется, можно взять. Тем более, под цыганами жила, наркоманка, депрессняк ходячий.

Бурый тупо смотрел на приготовления своей банды. Дождь

давно кончился, свинец облаков расплавило солнце. Середина

осени, ближе к вечеру, а припекает. На грязь насыпи Леха бросил

кусок брезента, сейчас скинул пальто, светлый свитер

демаскировал, но с неба противника не ожидалось. Полулежа на

боку, бандит безучастно наблюдал, как Чеснок принес из Паджеро

вторую бутылку водки. Еще вчера Бурый лично разбил бы пузырь

о недисциплинированную башку. Первый литр в засаде бандиты

распили смирно, косясь на главаря. Второй пошел с лихостью

рюмочных бакланов. Утром вмазали по дозе, организмы получили

возможность двигаться. Оглы сильно рисковал, манипулируя

бандой остатками своего героина. Парни синицей в руках могли

взять в заложники его самого. Десять цыганят для прожженных

уголовников не охрана. До гибели Ольги Бурый с калашом в

железной руке держал дисциплину. Сейчас за жизнь наркобарона

он не дал бы ни одного патрона, ни одной банки консервов. Оглы

261

поклялся, что отдал последние граммы для дела. Уголовники

посмеялись над клятвой, переглянувшись, решили пока не бить

яйца в ближайшей корзине.

Лишние стволы и лишнее мясо не помешают.

Оглы все прекрасно понимал. С неохотой выделил людей на

основной рубеж. Сам с парой телохранителей увязался с Бурым.

Бандитский план не блистал особой заковыристостью. Газель с

заложниками ждала на открытом участке дороге. Несчастные

примотаны к креслам. Куски скотча на ртах для собственной

безопасности. Гриша - Водитель опытный, зону не топтал, на

белый подсел сразу и плотно. Неожиданно выявился талант - по

цвету мог определить насколько разбуторен порошок. Нервный от

страха, мог и пальнуть не вовремя. Хотя по сути, такой же

расходный материал, как десяток цыган с автоматами. Кудрявые

бойцы устроились на дороге в 100 метрах от газели. автомобиль с

прозрачными стеклами подъезжает к микроавтобусу, водители

меняются, Григорий проверяет качество герыча.

Оглы потерял терпение. Сгорбившись, помогая руками, пробежал вдоль склона к Бурому. Грязная борода вперед, глаза

маслинами - паук с автоматом за спиной. Тоже, небось, спастись в

Траховском бункере надеется. А билет Гитлер спиздил. Зачем

Трахову героин? Есть убежище, продовольствие, оружие, охрана.

Что еще надо? Траховские вроде не конченные наркоши. Эх, захватить бы бункер. Размышляя, Бурый ожил, во взгляде

привычная жестокость. Могли бы там с Ольгой отсидеться. С

ненавистью посмотрел на наркобарона. Цыган не вдавался в

переживания Алексея. Считал главаря таким же нарком, как и всю

банду. Следовательно, вонючей русской свиньей без воли