Спасение неизбежно Октябрь 2012

— Господа, мы вам не мешаем? — Свиридов не скрывал раздражения, повернув голову, линию прицела с колена оставил в сторону дороги. Топор в такой же позиции прикрывал спину веселого руководителя. Дуло его старого автомата следило за поворотом, откуда несколько минут назад выехала шестерка. Механик вел машину на третьей скорости, в мирное то время двухполосная дорога не позволяла разогнаться, к тому же поворот на 90 градусов. Сейчас к этому прибавлялась ответственность за жизнь заложников. Кабанов с легкостью отдал бы всю партию, но доверять цыганобандитскому сброду не позволял жизненный опыт.

Юрий Иванович вез в багажнике один из похищенных мешков. Второе яйцо лежало в другой корзине гарантом возможного торга. Таким же гарантом являлся первый пункт кабановского плана.

— Ни в коем случае, товагищ! — Дмитрий понимал, что нужно вести себя серьезнее, но отчасти бравада, отчасти маскировка страха, стремление поддержать боевой дух принимали форму незамысловатых шуток. К тому же проклятый наркотик все еще действовал. Стрельбу из арбалета Кабанов считал баловством, но единственный винтовочный глушитель смотрит сейчас в сторону автомобиля с заложниками. Студент в паре с Семеном обошли левее со стороны дороги. Маскировочные халаты скрывали бойцов в мокрых струпьях кустарника. Единственный, кто мог их обнаружить, в этот момент лежал результатом докторских экспериментов.

Кабанов подобрал рацию, оброненную бандитом.

— Не густо у Бурого с бойцами. Одного на шухере поставил. Зер гут, камраден.

Дмитрий приставил к глазам резину окуляра. Труба тепловизора медленно обвела окрестности. С этой стороны дороги ни одного теплокровного животного. Призраки животных обозначались, когда объектив смотрел на пригорок в 5 километрах. С пригорка отлично просматривалась и простреливалась местность возле «Газели» с заложниками. Так что Дмитрий Петрович не сомневался в породе животин, красными амебами ползующими по насыпи. Теперь шансы на спасение чуть увеличились. За спиной у Топора гранатомет. Штука дефицитная, для особых случаев. К тому же рация на бандитской волне. Можно поблефовать.

Кабанов нажал шумовую кнопку своей Моторолы, убедился в несовпадении частот. Теперь можно говорить свободнее.

— Студент, как обстановка, кого видишь в газели?

— Далеко. Слишком далеко.

— Семен, как обстановка?

— Скрытно приблизится и проконтролировать обмен не можем.

— Проклятье! — Лицо Кабанова превратилось в гранит, шутки закончились. В рацию:

— Иваныч, притормози, сколько сможешь, без подозрений.

— Семен, сближайтесь на расстояние гарантированного выстрела. Если вас обнаружат, заложникам конец. О готовности доложите. Мы прикроем. Как поняли?

— Ясно.

— Вас понял!

Кабанов повернулся к бойцам. Доктор уже отложил арбалет, догадавшись о бесполезности в скором бою. Свирид с Топором обозначили готовность внимать командиру.

— Ситуация: до заложников около 5 км, в 100 метрах от газели 10–12 бандитов. Еще, я думаю, столько же на пригорке обеспечивают прикрытие. Возможно, никакого обмена не планируется, захватят машину с героином, всех порешат. Что сейчас у Бурого в башке, кто его знает. С этой стороны мы под прикрытием насыпи. Наша задача сейчас: приблизится также на расстояние прицельного выстрела, гарантированного выстрела из мухи в группу на пригорке. Топор, понял? С какого расстояния достанешь?

— С 500 метров в яблочко.

— Еще один мичуринец. Все, хватит, рассуждать. За мной бегом марш!

Механик сбросил скорость, левой ногой придавил педаль тормоза. Шестерка подергалась в конвульсиях, остановилась в прямой видимости от пункта обмена. Водитель выходит из машины, нервным движением захлопывает дверь, капот разевает пасть, двигатель обнажил требуху. Цыгане в бинокль наблюдают попытки водителя реанимировать автомобиль.

Семен с напарником, пригнувшись, спешили сократить расстояние. В придорожной канаве чавкала вода, несколько метров по–пластунски в грязи. Одежда приняла действительно маскировочный характер. Главное сохранить оружие в рабочем состоянии, скользя по жиже, студент как жонглер балансировал винтовкой. Вперед! Пот струится в глаза, смешиваясь с грязью, но ладонь сомкнулась на цевье, обмотанном куском ткани.

Трое бывших ментов, врач, помешанный на оружии, бегут молча. На заброшенном поле желтые иголки выжженной травы перемешаны с грязью. Килограммовые оковы налипают на подошвы.

Раздуваются ноздри, кузнечными мехами грудная клетка меняет воздух в легких. В окрестностях Кабановских альвеол прятались остатки табачных смол, Свирид и Топор не курили. Доктор баловался табакокурением в пубертатном периоде, на молодом организме баловство не сказалось каким-либо серьезным образом.

Кислород сжигает остатки похмелья, растворяет в крови наркоту. У Кабанова заныло сердце – отходняк. Психологическая зависимость. Ее еще можно побороть – слишком важна цель, чтобы соединения нервных рецептов позволили нарушить работу внутренних органов. Усилием воли Дмитрий изгнал боль из сознания.