Спасение неизбежно

дверь в смежную комнату. Движения перестают быть нервными.

- Привет, Владимир. – Нейман плотнее закрыл дверь, голос

потеплел. – Приходится, понимаешь изображать из себя безумного

доктора. По-другому слушаться перестанут. А так затрясешься со

шприцем в руке, слюной побрызжешь, больные по струнке ходят.

В прямоугольной комнате напротив входа кушетка, слева

железный шкаф. Справа приоткрытая дверь, через которую видно

диван со скомканным одеялом и подушкой. Справа от двери

химический полигон. На цинковом листе под вытяжкой

отблескивают колбы различной формы. Среди ряда приборов

Путилин угадал электронную печку. В углу из стены клюв

водопроводного крана. В правой части комнаты два стола, соединенные вместе. Три монитора, рации, книги внавал. Банка

кофе, электрочайник, чашка с коричневым нутром, на тарелке

посохшая горбушка. По всему видно, что Нейман в этих комнатах

живет и работает.

Доктор усадил Путилина на кушетку, проверил пульс, посмотрел реакцию зрачков.

- Как самочувствие? Давай рану твою посмотрим. Операцию, если так можно назвать твою царапину, я сам проводил, осложнений не должно быть.

Путилин задрал рубаху, доктор удовлетворенно хмыкнул:

- Удачно тебя зацепило. Пуля старого калашника скользнула по

ноге, пробила жилет и на полдлины застряла в косой мышце.

Крови много, а урона нет. Лучше не придумаешь.

- Зачем тогда наркозом травить? Пристраститься можно! Сразу

в курс дела ввели бы.

- Да ты приляг на кушетку. Циклоп у нас парень опытный, как

бы не заподозрил чего, а так все натурально, да и тебе

прочувствовать беду надо. Вчера днем много лишних глаз было, поэтому я тебе отдохнуть дал. Сейчас, до подъема обо всем и

поговорим.

Доктор подошел к железному шкафу за кушеткой, через тонкое

железо Путилин услышал повороты ключа, скрип тяжелой дверцы

внутреннего сейфа. Закрыв хранилища, Нейман показал склянку из

коричневого стекла.

- В части наркотическая эпидемия. Сейчас мы введем новейшую

вакцину...

- Замедленной усвояемости. – Путилин улыбнулся в потолок.

- Нет, моей разработки, действует через несколько минут.

- Штаны снимать? – Продолжал сценарий великой комедии

Владимир.

- Как раз штаны не обязательно! - Принял эстафету доктор. -

Если серьезно, это мягкое обезболивающее, подавляющее

привыкание к героину, стабилизирующее состояние организма

после наркоза. Проще говоря, тебе становится по барабану от

кайфа. Если неплотно сидишь, ломки не ощущаешь. Во всяком

случае, так мои наркоманы говорили. - На всякий случай уточнил

нарколог.

- И никаких побочных явлений? Тебе премию надо нобелевскую

вручать!

В ходе научного разговора «Франкенштейн» превратился в

интеллигента, вечная борьба совести с желаниями отразилась на

лице.

- Действие до конца не изучено, побочные явления могут быть

следствием индивидуальной непереносимости.

Следующая фраза произнесена тверже:

- «Нобелевскую»! Если надо было, давно синтезировали

обезболивающее без привыкания. Из того же ЛСД, например. Все

наркотики, подавляющие волю, давно бы уничтожили. Но они

нужны, чтобы из людей рабов делать. – Поджавшие губы, злой

блеск глаз завершили выход из гнилого состояния.

Несбывшийся лауреат надорвал упаковку, два кубика

спасительной жидкости наполнили шприц. Жировая прослойка на

предплечьях капитана отсутствовала, игла аккуратно зашла в вену, кровь понесла в мозг нейтрализатор героина.

После введения чудо-вакцины Путилин почувствовал твердость

мышц, реальность бульдозером смела эйфорию. Раны заныли, боль

как от двухдневного синяка. В некоторой степени даже приятно.

Слова военного врача литерами печатной машинки стучали по

сознанию:

- Как я понимаю, генерал в целом осветил ситуацию. А она

сложилась чудовищным образом. – Нейман сел за стол, сдвинул

книги и продолжил:

- После хабаровского соглашения отступавшие войска

оставляли в госпитале раненных. Сюда же до настоящего времени

доставляются жертвы местных конфликтов с бандитами. Наркоз и

обезболивающее лекарство быстро закончились, операции стали

проводить под героином. Так солдаты становились наркоманами.

Все повторяется – еще в первую мировую героин называли

«солдатским лекарством».

На высшем уровне решили, так сказать, совместить приятное с

полезным: из бойцов сделать зомби – бесстрашных, не ведающих

боли, солдат. Для каких целей, остается только догадываться.

Отбирались мужчины с неповрежденным костным скелетом, раненные в основном в полость живота и в мягкие ткани. Процесс

заживления ран ускорялся ментально, боль купируется

наркотиками. То есть боец определенное время не чувствует боли

в пораженном органе, организм считает себя полностью здоровым, готовым выполнять поставленную задачу. С целью снижения

болевого порога, повышения психомоторной реакции мной

синтезирован препарат, по эффекту противоположный тому, что

сейчас введен тебе. Я назвал его неоригинально, но по существу –