Спасение

— Это Тайле, — представило Крузе самого рослого, с желтоватыми волосами и тонкими темными усиками, закрученными на концах изящными завитками. — Наш сетевой аналитик.

— Ожидаю волнующего сотрудничества, — сказало Тайле. Голос был высоким и восторженным. Кандаре подумалось, что оне в самом деле молодо — наверное, не дотягивает до сорока. А резкие черты лица так напоминали Густаво, что Кандару настигли тревожные воспоминания.

— Ойстад, наш оператор оборонительных программ.

Оне было почти такого же роста, как Крузе, но густые волосы цвета светлого меда плавно ниспадали на плечи. Легкое синее платье убедило Кандару, что оне в разгаре женской фазы. С возрастом, как всегда по нынешним временам, возникли трудности, но по манере говорить Кандара дала бы Ойстад больше полувека.

— И Джессика Май, стратегический разработчик.

Кандара обменялась с ней осторожным рукопожатием.

— Что это, собственно говоря, значит?

— Это значит, что я разбираю преступление, образ действий преступника, его мотивацию и пытаюсь предсказать, что будет дальше. — Женщина пожала плечами. — Я раньше работала на безопасность «Связи», так что кое–какой опыт имеется.

— Они и вас привлекли? — удивилась Кандара.

— Нет, я уже находилась здесь. Решила, что в конечном счете предпочитаю утопийский образ жизни. Это долгая история, но я раньше была утопийкой — утратила веру, потом вернулась.

— Ясно. — Кандара заняла место во главе стола и демонстративно отказалась от протянутого Тайле бокала с вином. — Не за работой!

Тайле покорно убрало бокал.

— Пожалуйста, введите меня в курс дела, — попросила их Кандара.

По их словам, исследовательские институты Акиты осаждали не первый год. Динамично развивающиеся и алчные компании системы Сол подсылали на Акиту людей, которые взламывали файлы и хватали все, в чем угадывали коммерческую ценность. Данные отправлялись в проектные конторы корпораций и позволяли совершенствовать продукты потребления, на которых стояла экономика планет Универсалии.

— Откровенный грабеж, — рассказывало Тайле. — И полная глупость. Мы так или иначе публикуем все данные. Таковы утопийцы: мы заботимся о всеобщей выгоде.

— Не так уж глупо, — возразила Джессика. — Это один из основных законов рынка. Наладив выпуск продукта раньше соперников, вы получаете основательную фору в продажах. К тому же кража обходится куда дешевле, чем содержание собственной научно–исследовательской группы.

— Дело не в оценочной стоимости, — пренебрежительно отмахнулось Крузе. — Если нечто, нужное или желанное для людей, в дефиците, оно приобретает цену. На том стояла экономика прежней эпохи. Как только что–то обретает цену, наступает конец равенству и справедливому распределению. Подобным образом так называемая культура Универсалии поддерживает статус–кво — за счет монетарной политики, которую контролирует неизбираемая элита. Похищая наши идеи и используя их для наращивания своего богатства, они оскорбляют нас дважды.

— Разумеется, это я понимаю, — старательно держась нейтрального тона, ответила Кандара. — Но пока вы описали классический промышленный шпионаж. Он так же стар, как сама промышленность.

— Кража данных — лишь первая трещинка в плотине, — сказало Тайле. — Они донимают нас десятилетиями, но мы ничего другого и не ждем от Универсалии: это ведь корпоративная культура, не так ли? И потому мы не препятствовали им, как должно. Баланс между свободой и ограничениями — фундамент нашего общества. Отсутствие законов — анархия. Но и излишек жестко навязываемых законов превращается в угнетение. Здесь, на Аките, мы, разумеется, свели ограничения к минимуму — и этим бессовестно воспользовались корпорации. Наш промах.

— Задним числом всегда виднее, — ответила Кандара.

— Вышесказанное означает, что наши сети недостаточно надежны и доступны черным маршрутизаторам. Мы, конечно, над этим работаем, но укрепление всей планетарной сети — не простое предприятие.

— К тому же агенты Универсалии сменили образ действий, — добавило Крузе. — Теперь они не просто похищают наши разработки ради выгоды. В последнее время начался саботаж.

— Где? — спросила Кандара.

— На промышленных предприятиях, — ответило Ойстад. — Действуют довольно тонко. Снижается эффективность обогатителей, отказывают из–за неполадок в управлении производственные мощности, падает продуктивность. Количество таких атак со временем возрастает. Мы вели свои электронные контрмеры, но в области безопасности мы отстаем. Наиболее изощренные попытки вторжения с трудом отбивают даже наши Ген 8 Тьюринги.

— Ваши Ген 8 Тьюринги уязвимы? — удивилась Кандара.

Восьмое поколение Тьюрингов всего полгода как вышло на рынок, почти точно уложившись в закон прогресса Робсона, гласивший, что скорость развития удваивается с каждым поколением. Правда, на разработку ушло чуть больше ожидаемого времени, но зато Ген 8 Тьюринги считались абсолютно надежными.

— Взломать их, конечно, невозможно, однако на защиту уходит большая, чем нам бы хотелось, доля процессинговой мощности. Ген 8 Тьюринги, выпущенные коммерческими фирмами, лучше проработаны в этом отношении.