Спасение

— Знаю. И у меня есть алиби. Я была здесь, присматривала за ней. На посту даже коп есть. Хороший свидетель, а?

— Я знаю, что вы не трогали Рика. Это Райнер, да?

Каролайн пожала плечами, пригладила ладонью волосы.

— Вам лучше знать.

— А значит, Джавид–Ли будет искать способ отыграться.

— Ничего подобного. Все уже кончилось.

— Между Райнером и Джавидом–Ли? Нет. И не кончится, пока один из них не исчезнет с горизонта.

— А кто об этом позаботится? Вы? Не думаю. Тем ублюдкам вы не страшны. Такие не попадают под арест, не отвечают в суде, не отбывают строк, им не приходится наращивать изуродованное лицо. Это для бедолаг вроде Сэм.

— Верно.

— Вы знаете, как болезненно косметическое применение К-клеток для наращивания настоящей кожи? Пока они прирастают, адаптируются к новому телу, все болит, даже под обезболивающими. А ведь пройдет много месяцев, пока лицо Сэм заживет так, чтобы не видно было, что он с ней сотворил. Не все могут перенести столько боли. Моя Сэм сможет — она сильная. А когда она справится, когда я заберу ее домой, она больше не коснется этого дерьма. Подальше от Райнера и прочих психов.

— Красиво звучит, — заметил Алик. — Знаете, сколько раз я слышал подобные слова?

— Я не дам ей вернуться. Не позволю.

— Хорошо. Тогда разрешите, я вам помогу. Расскажите, что она сделала. За что Джавид–Ли послал к ней Рика? От чего он хотел предостеречь Райнера? Поняв, что происходит, я смогу добраться до этих типов. Нам сегодня навалили семь трупов, не считая Рика. Бюро от дела не отступится.

— Сэм вам не скажет.

— Понятно, что не скажет, поскольку ее в тот мир засосало так, что уже не выкарабкаться. Вся ваша любовь и мольбы, все ваши доводы, все мечты начать заново на новом месте — все это только для того, чтобы заставить ее сделать выбор. Вы или они. Вы уверены, что она выберет вас?

Попытка ее убедить — что было труднее, чем отполировать кучу дерьма, — привела, как почудилось Алику, к мелькнувшему на лице сомнению.

— Черт, она мне жена. Она их бросит. Ради меня.

— Добейтесь, чтобы бросила. Расскажите, что она сделала. Я ее оттуда вытащу. Ни Райнера, ни Джавида–Ли больше не будет.

— Они будут всегда. Разве что имена изменятся. Их территорию зацапают другие сукины сыны.

— Но возникнет разрыв, момент безвластия. И в этот самый момент вы успеете ее вытащить.

— Сэм бы не хотела, чтобы я вела с вами такие разговоры, — неуверенно проговорила она.

— В том–то и дело. Эта ее жизнь, она как наркотик. Самой ей не вырваться. Но вы сможете.

Каролайн протяжно вздохнула и сжала бессильную руку Саманты.

— Райнер велел, чтобы ей разъяснили. Доходчиво.

Этого она могла бы не говорить: Алик отлично представлял себе ту культуру. Намеки. Сообщения. Угрозы. Если без лишних слов, все тот же старый рэкет. В сухом остатке: власть таких, как Джавид–Ли или Райнер, над другими, подкрепленная деньгами или страхом. Никто никогда не отступается: дурацкая гордость не позволяет. Среди гангстеров потерять лицо означает потерять все.

— Что разъяснили? — спросил Саловиц.

— Чтобы отвалила, — ответила она. — Только и всего. У той женщины были какие–то разногласия с одной родственницей Райнера. Ну так вот, Сэм и узнала, когда она бывает в спа–салоне — дорогущем, в городе. Она там появлялась каждую пару дней, проходила полный курс: волосы, лицо, очистка кожи всего тела. И массаж каждый раз, какой–то затейливый, нагретыми камнями или черт его знает. Штука в том, что даже для обычного массажа надо раздеться почти догола. А вы знаете, что без одежды человек чувствует себя беззащитным, тем более когда лежишь, а кто–то над тобой стоит, и ты вдруг понимаешь, что этот кто–то — не тот, кого ты ждала.

— Сэм устроила ей массаж, — догадался Алик.

— Вот именно. Но она ей ничем не повредила, не то что это поганое животное — Рик. Просто напугала до полусмерти. Точно как хотел Райнер.

Алик уже знал ответ и все же задал вопрос:

— Та женщина, которую она припугнула, как ее звали?

— Роза Лоренцо.

Вызов Бицка застал Алика на выходе из больницы. Перед ним на всю длину Ван–Уайка протянулся ряд дубов и сосен — чудесная полоска парка, прорезавшая медленно пустеющий людской муравейник. Прогрессивная идея: озеленить старые городские магистрали, смягчить среду и тем самым сделать более приятной и позитивной жизнь горожан. Достойно и восхитительно.