Спасательный шлюп в полыхающем море

— Да. На этом фундаменте мы сможем строить дальше.

— И мы, и многие другие. — Он сложил телефон пополам. — Неделю назад звонил голливудский агент. Хотел обсудить кое-какие идеи. Конструкты мёртвых певцов — они смогут не только записывать новые альбомы, но и давать интервью. Конструкты мёртвых актёров. Фильмы, сгенерированные ПТС по сценариям мёртвых сценаристов, где режиссёр — Хичкок, Хьюстон, Спилберг… назови любого. ПТС уже так силён в визуализации, что не нужны ни реквизит, ни съёмочная группа.

— Так вот на что ты тратишь всё своё время?

— Конечно, нет. С точки зрения того агента идея шикарная — по его задумке, он будет представлять все виртуальные таланты и фактически подомнёт под себя Голливуд. Однако по мне это бесполезная трата ресурсов.

— И то хорошо.

— Пойми вот что: каждый, кто слышит о ПТС, прикидывает, как его применить к своим нуждам. Агент видит мёртвых звёзд. Ты — ступеньку к бессмертию. Я — инструмент для своих исследований.

— Каких исследований?

— Мы уже обсуждали. — Он указал на стену. — Они всегда понимали больше нас.

Я посмотрел. И что?.. Та же картинка с метеорологического спутника. Потом понял: что-то изменилось. На экране не западное полушарие, а восточное.

Ричардсон поднял со стола статуэтку.

— Шива. Круг пламени — жизнь и смерть. Языки пламени — жизнь, промежутки между — смерть. Единица и ноль. Реинкарнация.

На этот раз скептиком пришлось побыть мне.

— И это тебя утешает? Неверифицируемая жизнь после смерти? Это суеверие.

— Это религия, а я не больше тебя верю в то, что после смерти буду рождён опять. Но, быть может, я не такой твердокаменный скептик. Гипотеза нефальсифицируема, а следовательно, ненаучна. Но сама метафора очаровательна.

— О чём ты?

— Что если бы ты по-настоящему узнал, что такое смерть? Если был бы с ней на короткой ноге?

— Всё ещё не понимаю, к чему ты ведёшь.

— Тебе так интересно синтетическое сознание. А синтетическая смерть? Знай ты о смерти больше, так ли безрассудно боялся бы её?

—То есть как это — «безрассудно»? — резко бросил я.

— Забудь. Видимо, это не твоё. Но подумай вот о чём: может ли ПТС заменить тебя?

— Заменить меня?

— Как мы заменили Бирли. Для нас конструкт Бирли ничем не хуже оригинала. Допустим, я создам конструкт Мааса — сможет он работать над улучшением ПТС не хуже тебя? Он может говорить твоим голосом, убедительно подменять тебя в личном общении, но может ли думать как ты, изобретать как ты?

— Не знаю. Вряд ли. Конструкт имитирует социальные впечатления. Цепочки мыслей в наших головах и те, что стоят за поведением конструкта, разнятся. Но ты и сам знаешь. Какого чёрта ты спрашиваешь у меня? Кто из нас эксперт по информации?

— Ну, если поведение одинаково, если поведение — продукт ценных идей, тогда, возможно, надо лишь научить машину выдавать это поведение. Пусть конструкт отыгрывает то, что делаешь ты, когда приходит удачная мысль. Быть может, как побочный продукт машина выдаст именно то, что от неё требуется.

Я пожевал губу.

— Вряд ли.

— С Бирли работает.

— Социальные навыки. Это другое.

— Сомневаешься, что искусственный интеллект достаточно сложен, да? — спросил Ричардсон. — Вкладываешь всю душу в ПТС в надежде создать вместилище сознания, но не уверен, что мы когда-нибудь даже приблизимся к созданию творческого мышления.

— Случай Бирли наводит на интересные мысли, не так ли? — продолжал он. — Оригинал умер. В этом смысле Джексон Бирли завершён.Остались наши воспоминания о нём. Их-то мы и пересматриваем. Не всегда ли так?

— Мой отец умер пятнадцать лет назад, — продолжал он дальше, — и я всё ещё чувствую, что год от года наши с ним отношения меняются. Жизнь — роман, который сгорает, когда его читаешь. Переворачиваешь последнюю страницу — и он завершён. Потом ты думаешь о нём, размышляешь о неясных местах. А страницы кончились, и ты будто бы что-то потерял. В памяти осталось не всё. Вот чем хорош конструкт — он помнит страницы.

Он улыбнулся.

— И вот метафизика: пока ты вспоминаешь книгу, которой уже нет, автор, возможно, пишет новую.

Он вернул статуэтку Шивы на стол.

— Дай мне ещё немного времени, Маас. Уверяю, я не сижу сложа руки. Я воплощаю своё видение.

— Своё видение.

— Именно.

Я шумно выдохнул.

— Я думал о твоём предложении: подчинить ПТС систему безопасности здания. Могу заняться этим. И, наверное, попробую раз и навсегда побороть ураганы. Но тут дело не только в аппаратуре.

— Ладно, я выкрою для тебя час в день. Пойдёт?

Я не сказал ему, что думаю. Если он разобидится, как долго мы ещё не вернёмся к настоящей работе? Я сказал:

— Даю тебе неделю.

* * *

Через неделю его не стало.

Новость сообщила мне одна чуточку робеющая ассистентка. Она смотрела CNN-4, попала на эпизод со взрывом в городе и уверяла, что видела мёртвого Филипа Ричардсона.

Мы прошли в мой кабинет, я включил телевизор. CNN-4 повторяет эпизоды с бойнями и резнёй каждые двадцать минут, а потому долго ждать не пришлось.

Бомба взорвалась на станции метро. Ездил ли Ричардсон в метро? Я понял, что не знаю, где он жил, как добирался на работу и обратно.