Спасательный корабль

Истина лежала где-то посередине, то есть отчасти верно было и то и другое. Годы шли, и ей становилось понятно, что в жизни все не так просто, как кажется в юности. Она давно уже была замужней женщиной, вела домашнее хозяйство и принимала противозачаточные пилюли, и хотя временами все это наскучивало, но несчастной она себя не чувствовала.

И все-таки Марта оставалась гражданкой Соединенных Штатов — возможно, это и было источником чувства вины. Если она любит Нильса, а Марта была уверена в этом, то почему бы не сделать следующий шаг и не принять датское подданство? Говоря по правде, она не слишком задумывалась над этим, и всякий раз, когда ее одолевали подобные мысли, Марта гнала их прочь. А ведь, в сущности, сделать это было совсем нетрудно. Она автоматически вела машину и вдруг заметила, что потоки дождя заливают ветровое стекло. Она сбавила скорость и включила дворники.

Так почему же она не поменяла гражданство? Была ли это тонкая нить, за которую она держалась и которая связывала ее с родителями, с прошлой жизнью? Или маленькая лазейка, означавшая, что у нее до сих пор оставались сомнения насчет их брака? Вздор! Нильс никогда не упоминал об этом — она вообще не могла припомнить, чтобы они хоть раз заговорили на эту тему. Но чувство вины не оставляло ее. Марта регулярно возобновляла свой паспорт, что превращало ее в иностранку, проживающую в Дании, и раз в год улыбающийся сыщик из отделения криминальной полиции ставил в него штамп, продлевающий срок пребывания в стране. Может, причина ее беспокойства заключалась в том, что это была именно криминальная полиция? Вряд ли. Обычное правительственное учреждение. Будь это любая другая контора, ее чувства не изменились бы. А теперь в американском посольстве возникли какие-то вопросы по поводу паспорта, и она направлялась туда. Вот об этом она и не сказала Нильсу.

Утренний час пик кончился, и движение было небольшим, так что Марта приехала к посольству еще до десяти. Рядом нигде не оказалось свободного места для парковки, и в конце концов она поставила машину двумя кварталами дальше. Дождь уменьшился и перешел в обычную изморось, которая могла сыпаться неделями. Марта надела пластиковые сапожки — она всегда держала их в машине — и достала зонтик. Для такси слишком близко, а пешком очень утомительно. Сделав глубокий вдох, она открыла дверцу. Дождь сразу забарабанил по прозрачной ткани зонтика.

Вестибюль, как всегда, был пуст, и регистраторша за большим столом с холодной невозмутимостью, свойственной всем портье, смотрела, как Марта щелкала мокрым зонтом и рылась в сумочке в поисках листка бумаги.

— Меня пригласили зайти, — сказала она, разворачивая листок и смахивая с него табачные крошки, — к мистеру Бакстеру в десять часов.

— Пройдите через эту дверь, поверните налево, кабинет номер сто семнадцать. В конце коридора.

— Спасибо.

Хотя Марта старательно отряхивала зонтик на коврике у входа, мокрый след продолжал брызгами тянуться за ней по мраморному коридору. Дверь в комнату сто семнадцать была широко открыта, и она увидела долговязого человека в очках с темной тяжелой оправой, который склонился над письменным столом, сосредоточенно изучая лежащий перед ним лист бумаги.

— Мистер Бакстер?

— Да, заходите, пожалуйста. Разрешите мне повесить ваш плащ, а то он совсем промок. Ну и погодка! Иногда мне кажется, что вся эта страна того и гляди уплывет в море. — Он поставил раскрытый зонтик на свою мусорную корзину, повесил плащ и закрыл дверь. — Итак, вы…

— Марта Хансен.

— Ну конечно! Я ждал вас. Садитесь сюда, пожалуйста.

— Я по поводу паспорта, — сказала Марта, садясь на стул и открывая на коленях сумочку.

— Вы позволите взглянуть на него?..

Марта передала Бакстеру свой паспорт и наблюдала, как он переворачивает страницы и пытается прочесть смазанные визы и печати таможен. Потом он сделал какие-то пометки на желтой промокательной бумаге.

— Вы, похоже, любите путешествовать, миссис Хансен.

— Это благодаря мужу, он пилот САС. Билеты нам почти ничего не стоят, так что мы много разъезжаем.

— Вы счастливая женщина. — Он закрыл паспорт и посмотрел на Марту, подняв брови над оправой очков. — Послушайте, ведь ваш муж — Нильс Хансен, датский летчик? Тот самый, о котором столько писали в прессе?

— Да. С моим паспортом что-то не так?

— Нет-нет, все в порядке. Вам действительно повезло — быть женой такого человека. Скажите, а этот кулон, который вы носите, — он с Луны? Его фотографии обошли все газеты.

— Да. Хотите посмотреть?

Она сняла цепочку через голову и протянула кулон Бакстеру. Это был обычный кристалл вулканической породы, необработанный обломок, вставленный в серебряную оправу. Камень из другого мира.

— Я слышал, вам предлагали за него пятизначные суммы. Будьте поосторожнее с ним. — Он вернул ей кулон. — Мне хотелось взглянуть на ваш паспорт просто для проверки. У нас возникли осложнения с паспортом, у которого почти такой же номер. Мы должны были убедиться, понимаете? Надеюсь, я не причинил вам излишнего беспокойства?

— Нет, разумеется.