Спасательный корабль

— Центр управления, — сказал Флэкс. — В Белом доме есть секретный телекс, который подключается к нашему принтеру. Начинайте как можно скорее, а я передам это на принтер «Прометея».

— Хорошо, я прослежу.

— «Прометей» связь закончил.

Флэкс снял палец с кнопки и повалился в кресло. Это уж слишком. Потом он встрепенулся и вызвал пульт связи.

— Проследите, чтобы копию программы «Змеиное кольцо» немедленно доставили мне. Я хочу знать, что они там затевают.

— Да, сэр.

Глава 38 

ПВ 25:57

— Григорий, помоги мне, — позвал Патрик.

— Минуточку, сейчас подойду.

Надя лежала на гравитационной кушетке, той, что подальше, что раньше принадлежала полковнику Кузнецову; похоже, она спала, однако глаза ее скрывала повязка, и сказать наверняка было трудно. Григорий помогал Коретте укладывать тело Элая в спальный мешок. Она вела себя так спокойно, что он устыдился своего волнения, вызванного прикосновением к холодной коже и обвислым рукам. Ему никогда прежде не приходилось касаться трупа, здесь же это было вдвойне жутко. Трупного окоченения еще не произошло, а он всегда считал, что это бывает сразу, с приходом смерти; впрочем, с трупом и сейчас было довольно трудно управиться, он никак не влезал в узкий мешок.

— Так не пойдет, — сказала Коретта. — Вытаскивай назад. Подержи-ка, пока я мешок расправлю. — Она вывернула мешок наизнанку и ловко, как чулок, натянула на тело.

— Что же мы будем делать с…? — спросил Григорий.

— Думаю, ничего, — медленно произнесла Коретта. — Наверное, ни похорон, ни заупокойной. Давай просто привяжем к койке.

— Вот к этой, — предложила, выпрямляясь, Надя. — Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста.

Когда Патрик позвал его, Григорий даже обрадовался: ему хотелось уйти.

— Включи, пожалуйста, телепринтер, — попросил Патрик, продолжая смотреть невидящими глазами в темноту, и показал пальцем туда, где стоял аппарат. — Просто щелкни тумблером, и он включится, а потом переведи на прием, передай команду «к приему готов» и жди ответа.

— Совсем нетрудно, — Григорий так и сделал, и аппарат быстро напечатал: «ОПИСАНИЕ ОПЕРАЦИИ „ЗМЕИНОЕ КОЛЬЦО“.

— Что это? — спросил Григорий, прочитав Патрику эти слова.

— Собери сюда всех остальных, я хочу, чтобы знали и они.

Спокойным, бесстрастным голосом Патрик рассказал экипажу о предложении Дилуотера и о том, что за программа строчка за строчкой выползала сейчас из принтера. Григорий воспринял сообщение стоически, с присущей славянам невозмутимостью. Коретта не совсем поняла, что это значит.

— Программа самоуничтожения двигателя? Патрик кивнул:

— Проще было бы сказать, программа превращения двигателя в бомбу. Они хотят, чтобы мы сами себя взорвали, чтобы предотвратить возможные тяжкие жертвы на Земле.

— Прекрасно, — не скрывая горечи, произнесла Коретта. — Они загнали нас сюда, посадили на мель, попытались уничтожить ракетой, а теперь ждут, что мы из благодарности совершим атомное самоубийство. Почему же они просто не выстрелили в нас еще разок? Может быть, американцы прицелятся лучше советских.

— Причины, разумеется, есть, — заметил Патрик. — Наверное, у них не было полной гарантии того, что удастся стереть нас в порошок вместе с нашим ядерным топливом с помощью одной ракеты. А ты как думаешь, Григорий?

— Я? Никак. На несколько минут раньше или позже — но мы все равно погибнем. Ты командир, тебе и решать.

— Нет, нам следует решить вместе. Надя?

— Делай все по инструкции, взорви нас, и дело с концом. В ее голосе была скорее боль, чем возмущение. Патрик понимал, что она чувствует; он и сам испытывал то же самое. Наркотики притупили боль в обожженных глазах, но боль, терзавшая душу, была сильнее.

— А что ты скажешь, Коретта?

— Я? Какая разница! Тебе придется быть мудрым и в конце концов принять логичное решение — предпочесть спасение мира нескольким лишним минутам оставшейся нам самим жизни. Так что давай делай свое дело и не спрашивай меня. — Она уже почти кричала, когда вдруг поняла, что теряет над собой контроль. Она, прошедший специальную подготовку врач, обязанный всегда сохранять спокойствие, впадает в истерику, а двое ослепших людей по-прежнему держат себя в руках. Она перевела дыхание и извинилась. Ей было стыдно.

— Ничего страшного, бывает, — сказал Патрик.

— Бывает, верно, но ведь у вас не меньше причин жаловаться на судьбу. Фу, какой стыд! Однако попробуем рассуждать логически. Если мы так или иначе умрем через несколько минут, иди часов, или — когда там они предполагают?..

— Солнечная активность почти не увеличилась, сила начинающейся бури меньше, чем ожидалось.

— Если нам по-прежнему не везет, то вспышка на Солнце будет сильнее, но, даже если этого не произойдет, все равно у нас останется не более семнадцати часов, ну так и черт с ним. Готовь взрыв, и пусть кто-нибудь нажмет на кнопку.

— Ты и в самом деле говоришь то, что думаешь? — спросил Патрик.

— Да, черт возьми, а что?

— Просто ни я, ни Надя ничем вам помочь не в состоянии. Всю подготовку к взрыву придется провести вам с Григорием.

— Логично, — сказал Григорий.

Коретта была потрясена, но потом все-таки криво улыбнулась: