Спасатель: Злой город

Да уж, с психологическим оружием не получилось, монголы и не такое видывали. Не все, конечно, но они могли слышать о воздушных змеях от товарищей, побывавших в Китае. Как говорит степная пословица — глупец рассказывает о том, что он ел, мудрец рассказывает о том, что он видел. Да и наивно было надеяться испугать потрясателей мира подобной ерундой.

* * *

Дав наиболее важный, с его точки зрения совет, монгол взглянул на соплеменников, стоявших на подступах к городу, и критически поцокал языком.

— Не возьмут крепость, сил не хватит. Но вы бы пореже из бойниц высовывались. Куманы и найманы стрелки не из последних.

То, что не возьмут, я согласен, но меня все же глодали сомнения.

— Онгур, неужто Батый с Орду не понимают, что только зря положат здесь своих нукеров?

Бывший воин чингисовой армии флегматично пожал плечами, дескать, а что им еще делать.

— Лучше изнашивать черпак, чем подушку. Сидя в юрте, победу не добудешь. Да и гибнут обычно араты, а не кэшиктэны.

Понятно, примерно так мы и полагали. Чем умирать с голоду, татары предпочтут попробовать добыть продовольствие в городе. А не получится, так хотя бы у них едоков убавится.

У меня еще мелькнула мысль завербовать Ивана в дружину, но, поразмыслив, я отправил новокрещеного монгола обратно на хозяйственные работы. Хотя ничего хорошего попадание в плен к сородичам ему не сулило, но все-таки вынуждать Онгура стрелять по своим, пусть и бывшим, не стоило. Да и без того народа хватало. Направо и налево от меня виднелись длинные шеренги воинов, изготовившихся к обороне. Процентов сорок из них оружных, но большинство в данный момент составляли крестьяне, сжимавшие луки или ожидавшие сигнала у кучек камней. Котлов наготовили мало, потому что маслом не запаслись, а кипяток пока пролетит с такой высоты, успеет охладиться. Зато любой камушек или даже полено, упав с высоты пятнадцати а то и восемнадцати саженей, превращается в смертоносный снаряд, от которого нет спасения. А еще мы затащили наверх целые бревна. Вот с таким оружием селяне легко управятся и нанесут немало вреда лиходеям. Но на всякий случай они имели при себе еще и топоры или копья. Например, ближайший ко мне дюжий парень, облаченный в не слишком роскошный тулуп, горделиво сжимал древнюю рогатину с очень старым, наверно выкованным еще прадедом, наконечником. Бывший когда-то красивым узор на лезвии сейчас почти неразличим, но наточено копье старательно, не придерешься. Примерно так же, с бору по сосенке, вооружены и остальные ополченцы. Из защиты у них в лучшем случае стеганый наголовник да кожаный доспех. В поле с такими боевыми единицами, не обученными фехтованию и не способными к сложным маневрам, лучше не выходить. Но для обороны города воинского умения селян вполне хватало. Чтобы защищать стену, стоя на одном месте и швыряя вниз тяжести, особой выучки не требуется.

Кроме смердов на полотях стояло немало кметей, наготовивших метательные рогатицы или составные луки. Едва только показался противник, как стрельцы, зажав лук ногами, начали сгибать свое мощное оружие и набрасывать тетиву. Льняная, а у некоторых даже припасенная для особого случая шелковая тетива, слегка смазанная воском, вставала на место и нетерпеливо звенела, как бы требуя битвы. Коробы и тулы с боезапасом принесли и расставили у бойниц еще загодя. В них отдельно лежали толстые, клееные из четырех планок и снабженные прочным хвостовиком стрелы для тугих луков и простые березовые стрелы для ополченцев.

Экипировка у дружинников имелась самая разнообразная — от коротких кольчуг и кожаных наручей, вроде тех, что были раньше у Егорки, до новых доспехов. Сейчас наверху собралась в основном молодь, а панцырников старшей дружины, с головы до ног закрытых броней, приберегли для основной схватки. Они поднимутся на стену, когда дело дойдет до рукопашной. Несколько старших мужей тут, конечно, присутствует, чтобы командовать десятками и полусотнями.

Левым участком стены заведовал Тимофей Ратча, чья высокая фигура возвышалась над шеренгой бойцов, а правое крыло я, конечно же, доверил Фролу Капеце. Свой золоченый шлем рязанец надевать не стал, уж слишком он приметный, чтобы разгуливать в нем на глазах у сотен снайперов. Но, тем не менее, старый воин нашел применение своему шелому, приказав стремянному держать его на палке, отвлекая вражеских стрелков. Старый как мир трюк, но почему-то всегда срабатывает.

В общем, на недостаточную численность войск и неопытность командования жаловаться мне не приходится. Фортификация тоже продумана. Можно стрелять через бойницы, можно и через обламы[51], а еще можно перебрасывать крупные предметы через верх стены. Правда, еще хотелось бы поставить стрельцов на башни, но две большие капитальные стрельницы, служившие границей нашего рубежа обороны, защищали другие отряды. Нам досталась лишь небольшая, чисто символическая башенка — установленная на четырех столбах маленькая площадка, на которой едва могли поместиться несколько человек.