Спасатель. Жди меня, и я вернусь

Это в пятьдесят четыре. Изольде уже хорошо за сорок, и она, надо думать, знает, что говорит. А Елизавете Степановне Соколкиной, между прочим, в этом году, в апреле, исполнится тридцать семь. Всего-то. И, когда она идет по городу – без мешковатого халата санитарки, без этой дурацкой косынки, которая скрывает ее волосы, в туфлях на каблуке и так далее, – мужики на нее оглядываются, да еще как. Это для Женьки она просто мама – этакое бесполое всесильное существо, живущее только затем, чтобы заботиться о нем, защищать его и всячески опекать, получая вместо благодарности лишь раздраженное «Ну, мам!». А для себя? А для других? И не пора ли здоровенному лбу, который выше матери на целых полголовы, самому начать о ней заботиться?

«Дошло, – с чувством, подозрительно похожим на самый обыкновенный стыд, подумал Женька. – Наконец-то. И я еще считал себя взрослым!»

Проблема с компьютером, казавшаяся Семену Тихоновичу неразрешимой, на деле, как обычно, не стоила выеденного яйца. Женька в два счета привел старикашку в чувство, покосился на неплотно прикрытую дверь, за которой доктора под реквизированный коньячок вполне себе благодушно обсуждали ночное происшествие, и, придя к выводу, что от главврача не убудет, вышел в Интернет.

Бегло просмотрев новости, он заглянул в блог Спасателя и обнаружил там свежую статью, которая его порядком заинтересовала. Там говорилось об августовском путче девяносто первого года – событии, о котором Женька знал только из учебников и понаслышке. Спасатель высказывал предположение, что попытка переворота была всего-навсего отвлекающим маневром, чтобы узкий круг посвященных лиц мог под шумок умыкнуть пресловутое золото партии. Он приводил свидетельские показания, согласно которым в разгар путча из Москвы был отправлен какой-то загадочный вагон под усиленной охраной спецназа внутренних войск МВД, и описывал не менее загадочные обстоятельства смерти одного из членов ГКЧП, тогдашнего министра внутренних дел Советского Союза. Министра звали Борисом Карловичем Пуго. Вот это и показалось Женьке самым интересным. Во время их предпоследней встречи Шмяк намекнул, что Спасатель в своих предположениях не так уж далек от истины, и назвал это самое имя – Борис Карлович Пуго, министр внутренних дел. Похоже, он собирался сказать намного больше, но тут не ко времени принесло эту старую каргу в инвалидном кресле, и намерения Шмяка так и остались намерениями, которым, увы, было не суждено осуществиться.

Его размышления прервал короткий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, стучавший повернул ручку и переступил порог. Подняв на него глаза, Женька непроизвольно вздрогнул: перед ним стоял тот самый коренастый тип в оранжевом пуховике, что давеча привез в пансионат подозрительную калеку с расшатанными нервами. Мохнатую волчью шапку он держал в опущенной руке, и пушистый серый с подпалинами хвост почти касался паркета. Под шапкой обнаружилась обрамленная остатками коротких щетинистых волос обширная лысина, которая блестела, как лакированная, а в чертах и особенно в выражении широкой квадратной физиономии угадывалось отдаленное сходство с физиономией покойного Шмяка. Сходство было не портретное, но при этом явное, сродни сходству между автоматами различных марок, например русским АК-47 и американской М-16. Женька даже не удивился пришедшему в голову сравнению с автоматами: он был мужчина, хоть и юный, а мужчинам свойственно узнавать оружие, как бы странно и непривычно они ни выглядело, подо что бы ни было замаскировано.

– Главврач у себя? – даже не подумав поздороваться, хмуро осведомился посетитель.

Судя по манерам, он был не из тех, кто терпеливо ждет, скромно переминаясь с ноги на ногу. Поэтому, а еще потому, что примерно представлял, какой натюрморт посетитель увидит на столе Семена Тихоновича, без предупреждения вломившись в кабинет, Женька вместо ответа привстал со стула и крикнул:

– Семен Тихонович, тут к вам пришли!

За неплотно прикрытой дверью кабинета послышался глухой торопливый шум. Потом дверь открылась, и Семен Тихонович с неподобающей его возрасту и руководящему посту поспешностью выскочил в приемную, плотно закрыв за собой дверь и преградив посетителю путь. Ввиду упомянутой поспешности маневр возымел результат, прямо противоположный желаемому: очутившись лицом к лицу с главврачом, посетитель первым делом красноречиво потянул носом.

– Здравствуйте, доктор, – сказал он. – Кажется, я не вовремя?

– Прошу вас, не обращайте внимания, – извиняющимся тоном произнес Семен Тихонович. – Просто у нас тут небольшая неприятность… Вернее, большая, – тут же поправился он. – Сегодня ночью скончался один из наших пациентов. Совершенно неожиданно. Инфаркт. Такое несчастье!

– Да, неприятно, – сочувственно покивал лысиной посетитель, которого Женька про себя окрестил Оранжевым. – Но вы-то здесь ни при чем, верно?

– Разумеется, но все же… Все же приятного мало. Но не стану отвлекать вас своими проблемами. Вы хотите навестить вашу тетушку?

– Я хочу ее забрать, – сказал Оранжевый.