Спасатель. Жди меня, и я вернусь

Подтверждая его слова, из тоннеля послышался скрежет, треск и рассыпчатый грохот обвала. Из квадратного бетонного жерла толчком, как из пушки, выбило облако пыли. Когда она осела, напарники увидели в метре от входа сплошную массу перемешанной с бетонными обломками и каменным крошевом земли, намертво закупорившую тоннель.

– Ты доволен? – с кривой улыбкой спросил Шар. – Теперь не надо стрелять в своих. Так как – работаем на пару?

– А что нам остается? – пожал могучими плечами Кувалда.

– Тогда найди металлоискатель, и айда к следующей закладке, – вынимая из планшета карту, сказал Шар.

3

– Это к востоку от Рыбьих Костей, – глядя на медленно редеющее над дальним склоном облако дыма и пыли, задумчиво произнес Виктор Павлович Стрельников. – Если мне не изменяет память, как раз в том районе находится один из тайников господина Прохорова. То есть, вероятнее всего, не находится, а находился, – поправился он. – Так что вы напрасно волновались, Андрей Юрьевич. Правы были не вы, а я: наш юный друг не утонул в море, сорвавшись со скалы. Карта находится в распоряжении противника, а это означает, что наш Евгений Иванович жив. По крайней мере, был жив до этой минуты.

– Вы соображаете, что говорите? – раздраженно спросил Андрей. Вопрос был риторический. Он знал: Стрельников прекрасно соображает, что говорит, да и вообще с головой у него полный порядок – во всяком случае, в той части, которая отвечает за ум и расчетливость.

– На войне как на войне, Андрей Юрьевич, – спокойно произнес Стрельников. – И я не намерен заламывать руки и посыпать голову пеплом, оплакивая каждую из ее жертв. Тем более что глупость наказуема, даже если совершается по юношескому недомыслию. В любом случае, – добавил он непререкаемым тоном, – думать нам сейчас нужно не о судьбе нашего юного друга, а о своей собственной. Мы заперты на этом острове, нас преследуют превосходящие силы противника, и наши шансы найти золото в данный момент ничтожны – смею заметить, по вине все того же Евгения. Единственное, что я могу вам обещать, – это что мы попытаемся его выручить, если представится такая возможность. И если будет кого выручать.

Звучавшие в его голосе металлические нотки Андрея не удивили, а без преувеличения чудовищный смысл речей Виктора Павловича ничуть не шокировал. За минувшие сутки он узнал о своем компаньоне много нового – то есть не узнал, а просто увидел все своими глазами и убедился, что собранные им по крупице скудные обрывки сведений об этом человеке целиком и полностью соответствуют действительности. Тут могли иметь место какие-то мелкие несовпадения в событиях, местах и датах, но это был как раз тот случай, когда от перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Андрей был к этому готов, еще когда собирался покинуть Москву; к чему он так и не сумел по-настоящему подготовиться, так это к масштабам разыгравшегося здесь кровопролития.

Стрельников стоял на крыше заброшенного дота, до пояса скрытый разросшимися на его крыше кустами. Потеряв к Андрею всяческий интерес, он продолжал смотреть в бинокль туда, где над покрытым низкорослой растительностью косогором все еще виднелось поредевшее, едва заметное облако тротилового дыма. С той стороны послышался новый взрыв, куда более слабый, над зарослями возникло и поползло вниз по склону, тая на глазах, еще одно серое облако.

– Отлично, – не отрываясь от бинокля, вполголоса произнес Виктор Павлович. – Просто отменно! А знаете, Липский, я готов взять обратно все нелестные эпитеты, которыми успел наградить нашего юного друга с момента его исчезновения. Если бы не его эскапада, эти дымы сейчас, вполне возможно, вставали бы над нашими костями.

– Это какая-то дурацкая шутка, – убежденно произнес Андрей. – Глупый изуверский розыгрыш. Я начинаю склоняться к мысли, что никакого золота здесь нет, а все это – карта Прохорова, этот никому не нужный остров – просто ловушка для охочих до легкой наживы болванов. Таких, как мы с вами.

Опустив бинокль, Виктор Павлович с любопытством воззрился на него с высоты своего наблюдательного пункта.