Спасатель (СИ)

Ободренный тем, что я не нападаю, Цвень резво наклонился и вытянул руку с булавой в мою сторону. Мимо, хотя лицо ощутимо обдуло ветерком от здоровенного набалдашника. Еще атака, теперь сверху. Потом сбоку и тут же опять сверху. Я, как мог, отскакивал и отмахивался своей палицей, больше не пытаясь контратаковать. И вот, видя, что соперник лишь уворачивается, а сам не бьет, Тит решил, что я выдохся и настал подходящий момент, чтобы закончить наш спор раз и навсегда. Боярин сделал обманное движение слева и вдруг рубанул меня сверху по плечу. Но вот как раз такого замаха я и ожидал и поэтому изо всех сил врезал вопречнику по запястью. Даже для Тита удар оказался очень сильным. Он выронил булаву, беспомощно повисшую на темляке, и суетливо попытался перехватил её левой рукой. Но сделать это он, конечно, не успел. Быстро отпрыгнув вправо и низко присев, я резко взмахнул булавой и подсек противника точно под колено, отчего он рухнул оземь, как срубленное дерево.

Не дав поверженному опомниться, я наступил на его оружие и, вытащив кинжал, дал последний шанс спастись:

— Отрекаешься ли от навета?

Тит покрутил головой вокруг, убедился, что помощи ждать неоткуда, и нехотя признал свои заблуждения:

— Признаю, что солгал, — попробовал тихонько прошептать Цвень, но его мощный голос прогремел, казалось, на всю площадь, так что признание услышали все. Но это уже была излишняя формальность. Раз я одолел, значит автоматически доказал свою правоту. Отец Григорий уже письменно зафиксировал исход состязания и констатировал, что обвинения сняты.

Не став добивать противника, я со звоном вогнал кинжал обратно в ножны, отвернулся от поверженного боярина и, пошатываясь, побрел прочь с поля. Конечно, многие козельцы остались недовольны финалом поединка и осуждали меня за то, что не прикончил Цвеня. Но в целом вся публика была рада, особенно зрители, довольно звеневшие монетами.

Батый, проявив великодушие, милостиво объявил, что такой великий воин действительно достоин быть посаженым отцом Алсу. А так как царевна требует, чтобы её новоявленный родич бы не менее, чем тысячником, то он, Бату, дарит мне тысячу всадников из числа крещенных куманов. Правда, большая часть подарка пока отсутствует, но скоро появится.

Тем временем отроки Тита выплатили судебную пошлину, а своего господина положили на плащ и быстрым шагом утащили подальше от места его позора. Впрочем, я успел заметить, что саженей через сто "инвалид" встал на ноги и зашагал сам как ни в чем не бывало.

Меня же восторженные болельщики обступили со всех сторон, начали хлопать по плечам и что-то кричать. Конец славословиям положил отец Григорий, отнюдь не смиренно растолкавший всех в стороны. Он пробился ко мне и тихонько заговорил по-гречески:

— Ну, все обошлось, а то я уж волноваться начал. Настойку-то вместо Тита черниговец Павша выпил. Вон, дрыхнет боярин.

— Что? Какую настойку? — я ошалело смотрел на священника, ничего не понимая. — Целебную?

— Маковую, — пояснил протоиерей.

— Чего? Зачем? — голова у меня начала кружиться, и более точно сформулировать вопрос я не смог.

— Чтобы он стал усмяглым, — подивился ромей моей недогадливости. — Сам посуди, Цвень все-таки в два раза тебя больше, и справиться с ним нелегко даже такому бойцу, как ты.

— Постой, а как же все эти уверения, что "на судебном поединке неправый будет повержен"?

— Гавша, — укоризненно покачал головой грек. — Эх ты, а еще историк. Справедливость в этом мире, безусловно, когда-нибудь восторжествует, но до той поры мы должны добиваться её сами. Посмотри вокруг — Царьград захвачен схизматиками, язычники сожгли половину русских городов, везде грабят и убивают. Если тебе это не нравится, то надо не дожидаться Страшного суда, а творить справедливость сейчас и своими руками.

— Но разве честно вмешиваться в ход судебного поединка?

— Судебного? — рассмеялся тезка. — Боярин, не забывай, что я все-таки цивилизованный ромей и подобной дикости не признаю! Даже при древних царях Рима, почитай, двадцать веков назад, не было столь варварского обычая, чтобы правоту в суде доказывать остротой меча. В поединке побеждает тот, кто сильнее, выносливее и тренированнее, а не тот, кто честен. А если говорить о такой нелепице, как, например, испытание каленым железом, то у подсудимого вообще не останется шансов, если только руки его не высечены из мрамора. Я не раз пытался объяснить это козельскому эпарху, но, увы, древние обычаи довлеют над логикой. Хотя в вашем законодательстве вообще нет такой правовой нормы, как вооруженная схватка истца и ответчика, но судьи следуют принципу казуальности, ссылаясь на старые прецеденты. Впрочем, в данном случае они оказались нам на руку. Ты — лучший боец княжества и не мог проиграть, а значит, выиграл процесс, в котором, безусловно, был прав.