Спасатель. Серые волки

К тому моменту, когда он с легким недоумением пришел к выводу, что отделался парой синяков, и сумел подняться на ноги, схватка у ворот уже близилась к логическому завершению. Один из охранников неподвижно лежал, распластавшись на сером бетоне, и его рубашка неуместно белела сквозь длинную, во всю спину, прореху в разошедшемся по шву пиджаке. Другой, скрючившись и раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник, стоял на коленях, а третьего умело обрабатывала кулаками затянутая в черное фигура – судя по внушительным габаритам, не кто иной, как драгоценный Степан Антонович. Перестав сопротивляться, частично превращенный в отбивную охранник начал тихо сползать вниз по гладкой поверхности ворот. И в это мгновение его коллега – тот, что раскачивался, стоя на коленях, – вдруг перестал раскачиваться и вынул откудато уродливый штурмовой пистолет с торчащим из рукоятки длинным, патронов на тридцать, магазином и одетым в дырчатый кожух стволом.

Описав в воздухе замысловатую извилистую кривую, ствол замер, нацелившись в затылок черному гиганту. Свободной рукой охранник аккуратно и практически беззвучно оттянул затвор. Андрей вдруг обнаружил, что наблюдает за этой сценой не просто так, а поверх увенчанного глушителем пистолетного ствола. В самое последнее мгновение слегка изменив взятый прицел, он плавно потянул спусковой крючок. «Стечкин» знакомо дернулся, коротко толкнувшись в ладонь и издав приглушенный хлопок. Андрей целился в запястье, но попал в казенник пистолета. Блеснула бледная искра, послышался металлический лязг, мгновенно утонувший в вопле охранника, который опять согнулся в три погибели, баюкая вывихнутую кисть. Здоровяк в маске обернулся на звук и выключил его одной короткой, мощной оплеухой. Охранник рухнул, как бык под обухом мясника, и замер, не подавая никаких признаков активности.

– Сказано же было: не стрелять, – с упреком сказал Степан Антонович подошедшему Андрею.

– Сказано было: не стрелять, пока не подопрет крайняя нужда, – уточнил Липский. – Я, конечно, мог бы и потерпеть, но вот… гм…

Степан Антонович посмотрел на валяющийся под ногами скорострельный штурмовой пистолет с глубокой вмятиной в районе затвора и кашлянул в кулак – как показалось Андрею, не без легкого смущения.

– Ладно, – сказал он, – живи пока, писатель.

– Не стоит благодарности, – с готовностью откликнулся Липский. – Всегда к вашим услугам.

– Интеллигенция, – возясь с замком прорезанной в воротах низкой дверцы, проворчал здоровяк, – вечно в рот колом не попадешь…

…От роли Бэтмена Андрей отказался добровольно – вопервых, потому, что считал это правильным, а вовторых – в рамках достигнутой в ходе переговоров с господином Бергером договоренности. Невзирая на свой неподдельный, неизменно сопутствующий понастоящему большим деньгам лоск, кое в чем упомянутый господин оказался довольнотаки мелочным типом. Андрей его за это не осуждал: в любви, как на войне, хороши любые средства. Соперничать с Витольдом Карловичем на этом поприще он и в мыслях не имел и потому легко согласился с поставленным условием – почему бы и нет, в концето концов?

Руководствуясь этими мотивами – сразу и не поймешь, благородными или не очень, – за освобождением своей бывшей жены он наблюдал со стороны, стоя у сложенной вдоль стены подвала поленницы. Марта вышла из тускло освещенного коридора, сопровождаемая и бережно поддерживаемая под локотки двумя бойцами – бледная, осунувшаяся, в домашнем халате и тапочках, но, по обыкновению, прямая, как древко копья, и прекрасная, как античная богиня. А главное, она была цела и невредима – что, собственно, и требовалось доказать.

Она шла, провожаемая восхищенными и сочувственными взглядами своих спасителей, брезгливо огибая разбросанные по полу тела охранников. В полном соответствии с пожеланием ее нынешнего возлюбленного нападение на дом заместителя генерального прокурора обошлось без крови – конечно, если не считать парочки сломанных носов и расквашенных ртов. Но охрана лежала, не подавая признаков жизни, – ктото потому, что пребывал в блаженном забытьи, ктото из благоразумного и весьма похвального стремления сберечь остатки здоровья. Один из лежащих, не ко времени придя в сознание и не успев, по всей видимости, сообразить, что оклемался слишком рано, вдруг завозился и начал вставать, заставив Марту испуганно отшатнуться. Реакция последовала незамедлительно: ближайший боец, ухватив беднягу одной рукой за шиворот, а другой за пояс брюк, без видимых усилий отшвырнул его с дороги, как подвернувшийся под ноги и вызвавший раздражение неодушевленный предмет.

Андрею пришлось посторониться, чтобы превратившееся в метательный снаряд тело не сбило его с ног. Хватая руками воздух в поисках опоры, охранник пролетел мимо, врезался в поленницу, ухватился за верхний ряд и с рассыпчатым грохотом опрокинул ее на себя. Андрею пришлось отскочить еще дальше, спасаясь от посыпавшихся дров; машинально обернувшись, чтобы оценить степень угрозы, он заметил обнажившийся в результате обвала уголок вмурованной в бетонную стену стальной рамы.