Спасатель 2

Великий доместик внимательно посмотрел на боярина, в котором даже без доспехов нетрудно было угадать человека, искусного в битвах, и без тени иронии спросил боярина:

— Скажи же нам, игемон, кто этот умелый стратиг, что увлечет персов в годину бедствий?

— Баба Исхак! - торжествующе воскликнул Проня.

Андроник немного подумал и недоуменно пожал плечами:

— Не слышал о таком.

— Я слышал о нем, - выступил вперед Димитрий Торник Комнин - главный советник императора. - Это знаменитейший проповедник в султанате. Он известен своими добродетелью и благочестием, слывет аскетом и весьма почитаем турками. И кочевые туркоманы, и турки-землепашцы считают шейха едва ли не пророком.

— И о чем же проповедует этот басурманский лжепророк? - поинтересовался Мануил Контофре.

Ответ на этот вопрос отец Григорий знал очень даже хорошо, потому что долго обсуждал иконийскую проблему с Гавриилом:

— Исхак учит, что в султанате царят безбожие и произвол, и многие жители ему верят, потому что недовольны правителем. Земледельцы страдают от поборов, а кочевники раздражены притеснениями, которые они терпят от государя. К тому же султана считают схизматиком за то, что он суннит, а сами турки исповедуют шиизм, перемешанный с ересями и языческими обрядами. Свои проповеди Исхак ведет давно, почти с тех пор, как латиняне захватили Царьград, и за это время он обрел множество учеников, которые ходят по стране и привлекают новых последователей, строя козни против государя. Очень скоро они начнут открыто подстрекать к мятежу.

— Если этот баба поучает турок уже тридцать лет и три года, - насмешливо спросил царевич Феодор, - то почему же только сейчас решил призвать народ к неповиновению?

— Причин тому несколько, - терпеливо стал объяснять посол. - Как вам известно, с тех пор, как два века назад турки-огузы захватили новые земли, они постепенно переселялись в Анатолию из своих пустынных степей. Все это время султаны постоянно враждовали со своими дикими соплеменниками, непостоянными и своенравными, пытаясь привести их к полной покорности, посадить на землю и заставить выплачивать подати. Но с недавних пор число туркоманов сильно выросло. Напомню вам, что монголы, коих вы обычно называете тохарой или тахарюй, недавно уничтожили державу хорезмшаха, и тамошние турки устремились на восток, к своим сородичам. За последние годы в Анатолию прибыло не меньше семидесяти тысяч шатров, и эти привыкшие к вольной жизни кочевники, и без того склонные к мятежам, очень сердиты попытками властей призвать их к порядку. Не последней причиной стало и воцарение нового падишаха, неспособного управлять страной, чей произвол разозлил даже робких подданных, в чьих душах накопилось много горечи. Видя все это, Исхак заявил, что Гийас ад-Дин (* византийцы пишут и произносят это имя слитно - “Гияседдин”, но козельский священник говорит так, как его учил Гавриил) свернул с пути, начертанного Аллахом, и баба именем всевышнего приказал всем туркам вооружаться. Теперь все начинают продавать скот и покупать оружие, чтобы повернуть его против персов. Всех, кто откажется присоединиться к восставшим, объявят неправедниками. Их будут убивать без жалости, а имущество убиенных “праведники” заберут себе в качестве награды. Как поведал вещий Гавриил, восстание начнется следующей весной в верховьях Евфрата, где расположено особенно много кочевий туркоманов. Бунтовщикам удастся разгромить войска персидских наместников, и они устремятся к Амасии, где обитает их самозваный пророк.

— До Амасии им придется пройти больше двух тысяч стадий, - прикинул великий доместик, - чрез многие препятствия, мимо сильных крепостей, беспрестанно подвергаясь нападениям наместников.

— Боярин Гавриил, чьими советами мы смогли одолеть монгольского царя, заверял, что турки без труда пройдут эти четыре сотни верст, выиграв все сражения и взяв по пути города Самосата, Кахта, Мелитена, Савастию и Токкат.