Спасатель?!

Я мучилась от безделья и неведения, хотя безделье было хуже. Я привыкла, что у меня всегда есть занятие, такие вещи как скука и лень, остались как пережиток прошлой и далекой жизни, в которой мне не нашлось места. Раньше я любила просто полежать, поболтать с теми, кого считала друзьями о всяких пустяках, построить различные планы, представляя себя значимой фигурой. Но жизнь мне показала, какая я была глупая, если хочешь стать фигурой и чем-то значимым, надо постоянно работать над собой, а не проводить время в неге. Мне это наглядно объяснили, уже, когда я стала слугой госпожи Дафны. Я видела тренировки маглорожденной малышни, которым еще и десяти нет, они не ленились и серьезно работали над собой и каждый мог колдовать без палочки лучше, чем я сейчас с палочкой. Это был серьезный удар по моему самомнению, окончательно разрушивший все, что у меня оставалось, и я поняла, какая жалкая на самом деле была. Дафна моя ровесница, но она действительно может меня вытащить из тюрьмы, и пользуется огромным уважением у всех, причем заслуженным! Моя вассальная клятва, это даже не уступка со стороны моего Рода, а милость со стороны Дафны. И тогда я пообещала себе стать достойной этой милости.

В этом мне хорошо помогали старшие слуги вейлы, слуга должен приносить пользу господину, как работая на его благо, так и работая над собой, чтоб быть еще полезнее. И я работала, у меня всегда был список заданий требующих выполнения, а так же учеба и тренировки. Причем эти магические тренировки оказались куда эффективнее всего, что я видела в Хоге, а главное полезнее и полученные знания применялись в повседневной жизни сразу! Вейлы помогали мне изжить мои старые недостатки, вроде лени или желания схитрить, выполняя приказ. Ведь вроде пол и так идеально блестит, так можно ничего не делать, а потом сказать, что намыла.

В первый месяц бытия слугой такие мысли меня еще посещали, но каждый раз они пресекались болезненной и унизительной поркой, помогая мне не сбиться с выбранного пути. Так что к сегодняшнему дню я полностью победила в себе эти пороки, и безделье доставляло, чуть ли не физическую боль, но тут никакого занятия не было.

Уже в первый день, я чтоб чем-то занять руки, устроила уборку в нашей казарме, при этом я и соседок привлекла к делу, это оказалось не так уж трудно, достаточно было личного примера, а потом я и вовсе занялась организацией, заменяя для них управление ошейника. Они хоть и немного времени провели под его управлением, но отвыкнуть от подчинения еще не успели, я ошейник уже давно не носила, и хоть понимала необходимость выполнять команды старших так, же знала о том, что без этих команд наступает полный хаос, вот и стала их отдавать.

Когда я была в колонии, я считала ошейник и каждодневный изматывающий труд, от которого все тело ныло просто издевательством. И лишь на Острове и сейчас наблюдая за бывшими заключенными, поняла, что это не издевательство, а действительно форма перевоспитания. Если бы их выпустили в нормальный мир, они бы не стали вести противозаконную деятельность, а работали, принося пользу обществу, потому, что их так научили, как и меня. Оттого злость на Воландеморта, который явно собирается разрушить мирную и простую жизнь этих людей, превратив их в грабителей и убийц всколыхнулась с новой силой. Я была готова хоть лично убить Воландеморта, ради блага всех этих не способных вывернуться из ситуации людей, но я не могла, но в моих силах было упорядочить их распорядок и дать хоть какую-то стабильность сейчас. А еще я могла передавать информацию госпоже, и она с её помощью… Вот только информации пока не было.

Вычистив все камешки в казарме по пятому разу, вновь наступила тоска. Тогда я стала заниматься гимнастикой как на занятиях с оборотнями, вовлекая в процесс всех остальных. Я понимала, что это бессмысленно, но вдруг удастся удержать их на правильном пути от скатывания в беспредел, и самый хороший из известных мне и понятных им способов это какой-то конструктивный труд. Прохожу все упражнения, бег, и еще раз все упражнения, поесть, отдых и заново, пока силы совсем не иссякают. Мой порыв поддержали очень многие, только небольшая группа с самым бледным, полосатым загаром посмеивалась над нами, этих можно только строгостью колонии исправить, а не личным примером.