«…Спасай Россию!» Десант в прошлое

Следующая неделя прошла в постоянных встречах с Мореттой. Мы вместе гуляли по Берлину, вместе скакали по окрестным паркам, вместе любовались галереей, вместе слушали музыку… Я могу гордиться собой: за семь дней добиться яркой влюбленности этой германской принцессы, весьма избалованной вниманием противоположного пола — задача не из легких! Но вообще-то это была нечестная игра: у меня опыт взрослого мужчины конца ХХ века, плюс — не самое плохое знание истории. Я помню все, что читал о ее женихе, Баттенберге, и иногда сообщаю о нем гадости, правда, при этом, обязательно добавляя, что не верю в них. Но это мелочи. Главное — на моей стороне перспектива занять трон крупнейшей европейской империи, и моя избранница не собирается упускать такую возможность.

Ко всему прочему, Моретта не перестает восхищаться преданностью моих людей. Сегодня с утра Шелихов отнес ей мое любовное письмо и быстро доставил ответ. Но не успел я его прочесть, как ко мне явился кузен Вилли вместе с очаровательным автором. Виктория-Моретта вся так и сияла.

— Ах, Ники, я не устаю поражаться вашей стране. У нас с Баттенбергом (О как! Уже не с «Сандро», а с «Баттенбергом»! Ну-ну…) вышла небольшая размолвка и князь имел дерзость повысить голос. Так ваш ординарец, этот казак, так на него взглянул, что Баттенберг убежал. И ты знаешь, Ники (А как же: мы уже три дня — на "ты"!), ты знаешь, мне показалось, что твой казак готов был убить беднягу за то, что тот осмелился говорить со мной непочтительно…

— Конечно, Моретта. Мои люди преданы мне. У нас, русских, это вообще, в крови. Если дружим, то навсегда, если любим — то до смерти.

— Да, Ники, но когда я протянула ему десять марок, na vodku, он отскочил так, словно я предложила ему змею!

— Но Моретта, чего бы ты хотела? Он ведь служит мне не за деньги!

— А за что?

Эх, Ваше Высочество. Как же вам, европейцам, растолковать, что такое "за веру, царя и отечество"? Мой Егор искренне верит, что я — и есть отечество…

— Ники, Моретта! Посмотрите! — голос у будущего кайзера могуч и звонок. Он машет рукой, указывая в сторону прудов.

На водной глади дворцового пруда грациозно плывет пара лебедей. Самец выгибает шею и точно обнимает самочку, которая, с видом заправской светской кокетки, отворачивает голову, прикрываясь крылом, словно веером.

— Разве это не символично? — восхищенно вопрошает мой будущий шурин. — Вы знаете, что лебеди — самые верные супруги?

Моретта замирает в восхищении. Да, конечно, жутко символично. А что, если воспользоваться моментом и попробовать действовать по правилам конца ХХ века? Приобнимем нашу избранницу, ну, так, слегка… Смотри-ка, ничего, только чуть-чуть плечиками обозначила, эдак удивленно. А может и за руку позволит взять? Позволила. Так-так, закрепляем успех…

А вот сравнение с лебедями — жаль, что не я это сказал. Хотя, по своей циничности, наверняка бы упомянул о том, что эти гордые птицы здесь с подрезанными крыльями. М-да, пожалуй, надо избавляться от цинизма, а то так ляпнешь что-нибудь не то — не поймут. У них тут и с чувством юмора туго…

— Моретта, Ники, — судя по выражению лица, Вильгельм явно собирается сказать нечто весьма важное. — Я поговорил с дедом, и он разрешил мне этой зимой поехать в Россию с ответным визитом. И самое главное, — он хитро улыбается, — кайзер разрешил Моретте ехать вместе со мной!

Кузен Вилли оглядывает нас с таким видом, словно он только что принял капитуляцию французов при Седане. Ладно, ерничать нечего — он впрямь, большой молодец. Даже я не ожидал от него такой прыти.

Моретта же просто цветет. Покраснев до самых кончиков ушей, она опускает глаза и срывающимся голоском шепчет брату слова благодарности. Ну, надо и мне свои пять копеек внести:

— Кузен! Родной брат не смог бы сделать для меня большего, чем сделали вы! — я придаю своему лицу выражение самого искреннего восхищения. — Если когда-нибудь я смогу хоть в малой степени отплатить вам за оказанные мне услуги, то, Вилли — максимум честности во взгляде и восторга в голосе — я в тот же момент буду в вашем распоряжении! Но как вам удалось добиться такого чуда?