Спартак. Гладиатор

«Подонок-работорговец!» — с яростью подумал Спартак. Такие стервятники следовали по пятам всех армий, в которых ему доводилось служить. Обычно они покупали пленных, захваченных легионерами, но были не прочь похитить любого, кто оказывался слишком слаб или глуп, чтобы попасть им в руки. Мужчины, женщины, дети — они хватали всех. В последние десятилетия Рим постоянно испытывал потребность в рабах. Однако же этот человек не был обычным работорговцем. Он вел лишь мужчин, а значит, он работал на клиентов, владеющих поместьями или шахтами. Спартак закрыл глаза и попытался отдохнуть. Его это все не касалось.

— Довольно! — крикнул Поллес, когда новоприбывший оказался в дюжине шагов от Котиса. — Поклонись царю!

Глава каравана тут же повиновался.

— Мое имя Фортис. Я торговец, — сказал он на ломаном фракийском. — Я пришел с миром.

— Превосходно, — язвительно бросил Котис. — Хотя девять твоих охранников не особо напугали моих телохранителей.

— Конечно, государь, — печально улыбнулся Фортис.

— Зачем вы явились?

— Государь, мой господин в Италии отправил меня за рабами.

— Это я вижу. Для сельскохозяйственных работ и тому подобного?

— Нет, государь. Мне нужны мужчины, которые могут сражаться на арене, как… — Фортис остановился, пытаясь подобрать слово, но все-таки перешел на латынь, — гладиаторы.

Спартак насторожился. Ему доводилось видеть, как захваченных римлянами военнопленных заставляли биться до смерти ради развлечения тысяч одобрительно вопящих легионеров. Жестокость этих боев смягчалась тем фактом, что победителей нередко отпускали на волю. Спартак сомневался, чтобы такое случалось в Италии. Неосторожное движение отозвалось в изодранной спине острой болью. Снова закрыв глаза, он принялся дышать сквозь боль.

— Гладиаторы? — Котис нахмурился.

— Да, государь, — ответил Фортис по-фракийски. — Опытные бойцы с разным оружием, сражающиеся друг с другом на глазах у зрителей до победы одного из них. Это первоклассное зрелище. Народ очень любит его.

— Вы используете только рабов? Что в них может быть интересного? — Котис не скрывал презрения.

— Среди военнопленных и преступников, разумеется, можно найти много достойных кандидатов. — Фортис кивком указал на своих пленников. — Но и обыкновенные рабы могут вполне подойти, если правильно их выбрать. Скифы, например, отличаются особой свирепостью, а понтийцы дерутся, как загнанные в угол крысы. Но лучшие из всех — фракийцы. Всем известно, что ваш народ самый воинственный в мире. У нас в Италии говорят «фракийцы хуже снега», а если бы ваши племена объединились, то завоевали бы все прочие народы.

— Медовые речи римлянина! — с рычанием перебил его Котис. — Так ты пришел посмотреть, не удастся ли купить здесь рабов?

— Да, государь, — смиренно ответил Фортис. — Пленников, которых ваши воины могли захватить во время набегов на иные племена, и других. — Он взглянул на Спартака и его товарищей и тут же отвел глаза.

Его интерес не ускользнул от Котиса.

— А эти гладиаторы долго живут?

Фортис снова оценивающе взглянул на Спартака. Потом посмотрел на Севта и Гетаса и презрительно фыркнул:

— Нет, государь. Лишь малой их части удается протянуть больше года. Остальные вскорости терпят поражение. Раненых и униженных, их казнят на арене, на глазах толпы, жаждущей крови. Потом трупы выволакивают с арены и каждому перерезают горло, на случай если кто-то лишь притворяется мертвым, и выбрасывают на свалку.

Ариадна не сдержалась и тихо ахнула от ужаса.

— Смотрю, тебе не нравится эта идея? — Котис развернулся к ней, словно атакующая змея.

Девушка промолчала и тем самым сказала ему все, что он хотел знать.

— Представь себе Спартака и его друзей, — протянул Котис, — на такой арене, перед тысячами римлян, требующих их смерти. В сотнях миль от дома они будут совершенно одни. Брошены на произвол судьбы. Не могу вообразить смерти хуже.

«И я, — подумала Ариадна, слушая пронзительные крики жен Севта и Гетаса. — Злобный ты сукин сын!»

Адреналин хлынул в жилы Спартака, и воин открыл глаза. Пускай это бой для развлечения вонючих римлян, но это звучит лучше, чем судьба, которую уготовил ему Котис. Он украдкой взглянул на Севта и Гетаса и воспрянул духом. На их лицах не было ни тени страха — лишь холодная, расчетливая ярость.

— Как именно их казнят? — сладострастно осведомился Котис.

— О, по-разному! Один из самых распространенных способов — проигравший должен встать на колени и поднять голову. А победитель закалывает его, вот так вот. — Фортис изобразил, будто ему вгоняют меч во впадинку у основания горла. — Клинок входит в грудную клетку, рассекая с полдюжины главных кровеносных сосудов. Проигравший умирает мгновенно.

«Быстрая, достойная смерть», — подумал Спартак.

От сочетания картины, нарисованной Фортисом, и привкуса крови во рту Ариадну охватила слабость. Пошатываясь, она изо всех сил пыталась удержать равновесие.

Сила ее страданий привела Котиса в восторг.

— И что ты мне дашь за этих тварей? — осведомился он.