Спайди. Часть 3.

- Ничего… Ей, ей! Не надо! – Эмма вжалась в кресло, инстинктивно отодвигаясь от издающего трескающий звук шокера. – Я не вру!

- Тогда что с ним? – рука с шокером немного подалась назад, и Фрост вздохнула с облегчением. – И почему он еще не пришел в себя?

- Я… я не… хорошо. Я пыталась прочесть его память, и понять кто он. Откуда он знает кое-что обо мне. Но неожиданно что-то пошло не так. Он вдруг стал слишком быстро думать. Очень быстро. Словно, словно… компьютер! Точно, именно так! Какие-то математические формулы, теоремы, аксиомы, аминокислоты и ферменты, прочая… непонятная для меня терминология.

- Я поняла. И что дальше?

- Все довольно просто. Он меня перегрузил. В тот момент я просто не могла не воспринимать того, о чем он думает. Скорость его мышления, оказалась запредельной для меня. Я потонула во всем этом. Водоворот его мыслей захлестнул меня… в прямом и переносном смысле. – поёжилась Эмма, вспоминая воронку. – В итоге, я просто не могла больше все это воспринимать, и вынуждена была покинуть его разум. По мне ударил откат, и теперь я связанная и меня пытают шокер… а-кх-х-х-х-а-а-а…

- Вот видишь! – спустя минуту сказала Гвен. – Я, наконец, вспомнила, как регулировать мощность. Теперь ведь слабее ударило?

- Д-да… спасибо… - сквозь зубы выплюнула Эмма.

- Ничего личного. Ой! Как раз таки наоборот! Ты навредила моему парню! Так что не следует злить меня пуще прежнего! Хм… ладно. Надеюсь, ты поняла мои мотивы. Но ты так и не ответила, почему Пит еще не пришел в себя?

- Мне сложно сказать. Впервые встречаюсь с защитой такого типа. Могу предположить, что ввел себя в состояние транса или медитации. Но остановиться не может. Потому что в ином случае… он ведь должен понимать, что человеческий мозг не способен выдерживать подобные нагрузки долго…

- Сколько у него времени? – нервно спросила Гвен, Эмма только слабо пожала плечами, насколько это позволяли сделать путы. – Ты… ты можешь помочь?

- Извини. Я не врала, говоря, что у меня не осталось сил. – маленькая синяя дуга молнии пронеслась прямо перед ее глазами. – Стой! Подумай сама! Мне ведь не выгодно оставлять ситуацию, так как она есть! Если бы я могла я бы помогла твоему парню. Только для того чтобы рассчитывать на ваше снисхождение! Если он… если с ним что-то случится, крайней в любом случае окажусь я!

Гвен убрала руку. Доводы пленницы были логичными. Зря она отпустила Фелицию. Кошка вряд ли смогла бы чем-то помочь. Она ведь не телепат. Но хотя бы моральная поддержка подруги была бы кстати.

Эмма же старательно сохраняла на лице маску испуганной до жути девушки. Отчасти так оно и было. Но Фрост частично смогла сохранить трезвость ума. Она понимала, что шанс у нее есть. И не плохой. Сейчас она обессилена и не может ничего поделать. Но это только сейчас. Через пару часов она сумеет восстановиться достаточно, чтобы взять под контроль свою пленительницу. Ведь та со временем ослабит свою бдительность, обязательно ослабит. А если и нет, то к тому времени Эмма сможет в достаточной мере привыкнуть к шокеру, чтобы игнорировать его.

Но додумать свой план до конца девушка не смогла. Получив сильный удар в висок, она просто-напросто отключилась.

Гвен хоть и была подавлена, и шокирована той информацией, что ей поведала Эмма, но сумела прийти к похожим умозаключениям. К тому-же Питер не раз поднимал вопрос об опасности телепатов, и о методах борьбы с ними.

- “Хороший телепат – мертвый телепат. В крайнем случае, если убивать нельзя, лишите его сознания.” – сказал он однажды.

Гвен не была уверена, почему же сам Питер был так беспечен по отношению к этой крашеной блондинке. Почему он подпустил ее так близко, и разрешил залезть к себе в голову. Но повторять его ошибок девушка была не намерена. А потому даже погрузив пленницу в глубокий сон, на этом не успокоилась. Двойная доза сильного галлюциногена смешанного со снотворным, была введена в кровь инъекционным методом.

***

Восемнадцатая

Восемнадцатая

Возвращаться в реальность было тяжело. Ибо здесь у меня было занемевшее тело и жуткая головная боль. Потому пробуждался я медленно и неохотно. Хотелось еще немного побыть в своем уютным мирке. В котором меня никто не беспокоил, не доставал всякими домашними хлопотами, не жаловался на тяжкую кошачью долю в плену у паука. Не лез с наглыми просьбами помочь в учебе. В которой однорукие садисты не требовали вести лекции. Мир, в котором был только я и моя маленькая шизофрения.

- “Эй! Ты чего сразу обзываться!” – произнес обиженно женский голос у меня в голове.

- “Шучу я.” – успокаиваю я ее.