Сознающий ум

Многие свойства характеризуются реляционно, в терминах отношения данного объекта к своему окружению. Такие отношения, как правило, каузальны, так что эти свойства оказываются функциональными, хотя это и не всегда так: возьмем, к примеру, свойство быть на том же континенте, что и некая утка. Некоторые свойства подобным образом зависят от истории (хотя обычно их можно сконструировать в каузальном ключе); чтобы быть кенгуру, существо должно иметь надлежащих предков. В любом случае эти свойства не создают проблем для логической супервентности, так как релевантные исторические факты и факты, касающиеся окружающей среды, сами будут фиксироваться глобальными физическими фактами.

Даже такие комплексные общественные факты, как «1950–е годы были временем экономического расцвета»[56], могут быть по большей части охарактеризованы в функциональных терминах и поэтому могут рассматриваться как выводимые из физических фактов. Полный анализ был бы очень запутанным и трудноосуществимым из-за неопределенности понятия расцвета, но чтобы представить, как он мог бы проводиться, можно задать себе вопрос: почему мы говорим, что 1950–е годы были временем экономического расцвета? В первом приближении мы говорим так потому, что эти годы были отмечены высокой занятостью, люди могли позволить себе совершать необычно большие покупки, инфляция была низка, строилось много домов и т. п. И мы можем провести схематичные анализы понятий «дом» (место, где люди спят и едят), «занятость» (организованный труд за вознаграждение), а также монетарных понятий (так, деньги можно схематично проанализировать в терминах возможности осуществления систематического обмена на другие вещи, а их ценность может быть проанализирована в терминах количества того, что мы получаем взамен). Все эти анализы выглядят до смешного упрощенными, но суть достаточно ясна. Всё это, как правило, функциональные свойства, которые могут быть выведены из физических фактов.

Многие высказывали сомнения относительно возможности концептуального анализа. Зачастую их причины — к примеру, из-за неопределенности наших понятий или из-за отсутствия их четких дефиниций — не могли бы оказать влияния на мои аргументы. Иногда этот скепсис мог возникать по более глубоким причинам. Тем не менее если то, что я говорил выше в этой главе, верно и если физические факты о возможном мире фиксируют высокоуровневые факты, то мы должны ожидать того, что мы будем в состоянии проанализировать интенсионал интересующего нас высокоуровнего понятия, по крайней мере приблизительно, чтобы увидеть, как его применение может быть определено физическими фактами. Именно это я пытался сделать в приведенных здесь примерах. В сходном ключе могут быть рассмотрены и другие примеры[57].

Я не защищаю программу проведения подобных анализов как таковую. Понятия слишком сложны и непослушны, чтобы она приносила какую-то особую пользу, и любой развернутый анализ — обычно лишь бледная тень реальности. Но важно то, что большинство высокоуровневых понятий не являются чем-то изначальным и недоступным для анализа. Как правило, их можно проанализировать до такой степени, при которой их интенсионалы могут быть представлены в качестве спецификаций функциональных или структурных свойств. Благодаря этой открытости для анализа высокоуровневые факты оказываются в принципе выводимыми из микрофизических фактов и редуктивно объяснимыми в их терминах.

Некоторые проблемные случаи

Есть несколько видов свойств, которые, как можно было бы подумать, создают особые трудности для логической супервентности, а поэтому и для редуктивного объяснения. Я рассмотрю ряд кандидатов на эту роль, обращая особое внимание на то, аналогичны ли проблемы, создаваемые для редуктивного объяснения соответствующими феноменами, тем, которые порождаются для него сознанием. Думаю, что, не считая пары возможных исключений, здесь не возникает новых важных проблем.