Сознающий ум

Следует отметить, что, утверждая супервентность большинства высокоуровневых свойств на физическом, я не хочу сказать, что высокоуровневые факты и законы следуют из микрофизических законов или даже из микрофизических законов в сочетании с микрофизическими ограничительными условиями. Этот тезис был бы слишком сильным, и хотя он мог бы оказаться вполне правдоподобным при надлежащей интерпретации, в пользу него пока еще нет свидетельств. Я высказываю гораздо более слабый тезис о том, что высокоуровневые факты являются следствием совокупности микрофизических фактов (возможно, в сочетании с микрофизическими законами). Это громадное по своему охвату множество включает факты о распределении всех частиц и полей во всех уголках пространства — времени: от атомов в шляпе Наполеона до электромагнитных полей в кольце Сатурна. Фиксация этого множества фактов оставляет, как мы увидим, очень мало места для изменений в чем-то другом.

Прежде чем переходить к аргументам, упомяну ряд безвредных причин отсутствия логической супервентности на физическом. Во-первых, некоторые высокоуровневые свойства не являются логически супервентными из-за зависимости от сознательного опыта. Не исключено, что сознательный опыт отчасти конституирует, к примеру, такое свойство, как любовь. От феноменальных качеств могут, как мы увидим, зависеть и первичные (хотя и не вторичные) интенсионалы, связанные с некоторыми внешними свойствами, такими как цвет и тепло. Если это так, то любовь, а возможно и тепло, не являются логически супервентными на физическом. Их нельзя рассматривать в качестве контрпримеров к моему тезису, так как они не выявляют новой лакуны в логической супервентности. И сам тезис, возможно, лучше всего выразить, сказав, что все факты логически супервентны на комбинации физических и феноменальных фактов или что все факты логически супервентны на физических фактах, если не принимать во внимание вклада, привносимого сознательным опытом. Сходным образом зависимость от сознательного опыта может препятствовать редуктивной объяснимое™ некоторых высокоуровневых феноменов, но мы тем не менее можем говорить, что они редуктивно объяснимы, если не принимать во внимание вклада сознательного опыта.

Во-вторых, как мы видели раньше, применение ряда первичных — но не вторичных — интенсионалов не обходится без индексикального элемента. Первичный интенсионал «воды», к примеру, это что-то вроде «прозрачной, пригодной для питья жидкости в нашем окружении», так что если в актуальном мире имеется водянистая Н₂O и водянистая XYZ, то ответ на вопрос о том, что из них считается водой, зависит от того, в каком окружении субъект использует этот термин. Поэтому в некоторых случаях мы, в принципе, должны добавлять к супервентностной базе центр, репрезентирующий локализацию субъекта. Это дает нам логическую супервентность и редуктивное объяснение, если не принимать во внимание вклада, вносимого сознательным опытом и индексикальностью.

Против логической супервентности, наконец, не свидетельствуют и случаи неопределенности высокоуровневых фактов. Тезис состоит лишь в том, что если высокоуровневые факты определенны, то они определяются физическими фактами. Если сам мир не может фиксировать высокоуровневые факты, нельзя ожидать, что физические факты сделают это. Кто-нибудь мог бы подумать, что логическая супервентность не соблюдалась бы при наличии двух в равной степени хороших высокоуровневых теорий мира, различающихся в своем описании высокоуровневых фактов. Одна теория могла бы, к примеру, утверждать, что вирусы — живые существа, другая — что нет, и поэтому факты о жизни не определяются физическими фактами. Это, однако, не контрпример, а случай, в котором факты о жизни оказываются неопределенными. При неопределенности мы вправе употреблять термины по-разному в зависимости от обстоятельств. Но если факты определенны — к примеру, если истинно то, что вирусы есть живые существа, — то одно из описаний попросту оказывается неверным. Так или иначе, в той мере, в какой факты относительно какой-либо ситуации вообще являются определенными, они вытекают из физических фактов.

Повсеместность логической супервентности я буду доказывать, используя аргументы, апеллирующие к представимости, к эпистемологическим соображениям, а также к анализу понятий, имеющих отношение к делу.