Сознающий ум

Парадигма редуктивного объяснения через функциональный анализ прекрасно работает в большинстве областей когнитивной науки, по крайней мере в принципе. Как мы видели в предыдущей главе, большинство нефеноменальных ментальных понятий может быть подвергнуто функциональному анализу. Психологические состояния могут быть охарактеризованы в терминах играемых ими каузальных ролей. Для объяснения этих состояний мы объясняем, как реализуется соответствующая каузальность.

В принципе, это можно делать на уровне фундирующей их нейрофизиологии. Объяснив, каким образом определенные нейрофизиологические состояния отвечают за осуществление интересующих нас функций, мы дадим объяснение того или иного психологического состояния. Мы, однако, не обязаны всякий раз опускаться на нейрофизиологический уровень. Зачастую мы можем объяснить какой-то аспект ментального, указав надлежащую когнитивную модель, то есть указав детали абстрактной каузальной организации системы, механизмов которой достаточно для осуществления соответствующих функций, но не специфицируя физико-химический субстрат, в котором реализована эта каузальная организация. Подобным способом мы даем принципиально возможное объяснение данного аспекта психологии, показывая, каким образом некие каузальные механизмы могли бы быть основой соответствующих ментальных процессов. Если нас интересует объяснение ментальных состояний реального организма или типа организмов (к примеру, человеческого обучения, в отличие от возможности обучения вообще), то подобное объяснение должно дополняться демонстрацией того, что каузальная организация этой модели отражает каузальную организацию организма, о котором идет речь.

Для объяснения возможности обучения мы можем указать модель, механизмы которой ведут к надлежащим изменениям в поведенческой способности в ответ на разного рода стимулы, идущие из окружающей среды, — к примеру, коннекционистскую модель обучения. Для объяснения человеческого обучения мы должны также продемонстрировать, что подобная модель отражает каузальную организацию, ответственную за осуществление данных функций у людей. Этот второй шаг, как правило, оказывается непростым: мы не можем напрямую указать на это соответствие из-за пробелов в наших нейрофизиологических знаниях и поэтому мы обычно ищем косвенные свидетельства вроде качественных сходств схем наших реакций, временных параметров и т. п. Это одна из причин того, что когнитивная наука пока еще недостаточно развита. Но опять-таки из функциональной природы психологических понятий можно напрямую заключить к принципиальной возможности подобного объяснения.

К сожалению, функциональное объяснение, так хорошо работающее с психологическими состояниями, похоже, не работает при объяснении феноменальных состояний. Причина этого очевидна. При любом функциональном объяснении человеческого познания возникает новый вопрос: почему подобное функционирование сопровождается сознанием? В случае психологических состояний таких новых вопросов не возникает. Если бы кто-то спросил о функциональной модели обучения: «Почему функционирование такого рода сопровождается обучением?», то правильный ответ имел бы семантический характер: «Потому что под обучением имеется в виду исключительно функционирование такого рода». Но для понятия сознания не существует подобного анализа. В отличие от психологических состояний, феноменальные состояния не определяются исполняемыми ими каузальными ролями. Из этого следует, что объяснения исполнения какой-то каузальной роли недостаточно для объяснения сознания. После объяснения осуществления некоей функции остается, по сути, необъясненным тот факт, что оно сопровождается сознанием (если это так).

Этот момент можно выразить следующим образом. Если мы располагаем надлежащим функциональным объяснением обучения, то попросту логически невозможной является ситуация, при которой нечто могло бы быть примером реализации этой объяснительной модели, но не обучаться (во всяком случае в той мере, в какой обучение не требует сознания). Однако, как бы мы функционально ни объясняли познание, кажется логически возможным, что наша объяснительная модель могла бы быть реализована и без какого бы то ни было сопровождающего ее сознания. Это может быть невозможным по естественным причинам — сознание может фактически возникать из этой функциональной организации в актуальном мире, — но важно, что такое представление является логически когерентным.

Если это и в самом деле логически возможно, то любое функциональное и, более того, физическое толкование ментальных феноменов окажется, по сути, незавершенным. Говоря словами Левина (Levine 1983), между подобными толкованиями и сознанием существует провал в объяснении. Даже если на практике соответствующая функциональная организация всегда порождает сознание, вопрос, почему она порождает сознание, остается без ответа. В дальнейшем мы подробно обсудим этот момент.