Сознающий ум

Существенно то, что все эти детали когнитивно репрезентированы внутри того, что можно трактовать как структуру осведомленности. Так, величина и форма различных пятен репрезентирована в моей визуальной системе: не исключено, что в виде достаточно точной топографической карты, но даже если и нет, то мы знаем, что они как-то репрезентированы. Так и должно быть — о чем свидетельствует тот факт, что соответствующая информация доступна для осуществления контроля за поведением. Это же верно и для перцептивной репрезентации полосок, кубических очертаний и т. д. Каждая из этих структурных деталей доступна для когнитивной системы и может быть использована для контроля за поведением, а потому и репрезентируется в качестве содержания осведомленности.

В принципе, тот, кто в совершенстве знал бы мои когнитивные процессы, мог бы выявить все эти структурные детали. Геометрия зрительного поля может быть выявлена путем анализа информации, которая предоставляется в распоряжение визуальной системой для использования последующими контрольными процессами; сам факт того, что каждая из этих деталей может быть отражена в поведенческих возможностях субъекта — субъект, к примеру, мог бы фиксировать различные структурные детали движениями руки или комментировать их в вербальных отчетах — означает, что эта информация должна где-то присутствовать. Разумеется, детали такого анализа были бы весьма запутанными, и они далеко выходят за пределы возможностей современных методов, но мы все же знаем о существовании соответствующей информации. И таким образом мы можем убедиться, что структура сознания отражается в структуре осведомленности.

Сказанное верно и для имплицитной структуры феноменального поля, в частности, отношения между цветами. Даже если в какой-то момент я вижу только один цвет, я мог бы видеть множество цветов, находящихся в некотором структурном отношении к данному цвету. Один цвет очень похож на другой и совершенно отличен от третьего. Два цвета могут казаться дополняющими друг друга; одна группа цветов может казаться «теплой», другая — «холодной». При более внимательном анализе выясняется, что наши феноменальные цвета располагаются в трехмерной структуре, упорядоченной по осям красное-зеленое, желтое-синее и белое-черное (выбор осей до известной степени произволен, но их всегда будет три). И оказывается, что эта трехмерная феноменальная структура отражается в трехмерной структуре информации о цвете, обрабатываемой нашими перцептивными системами. Конечно, это предсказуемо — мы знаем, что соответствующая информация доступна для контроля за поведением — но интересно наблюдать, как детализируется эта структура в современных исследованиях визуальной системы (см. Hardin 1988 для обсуждения). Мы могли бы сказать, что в данном случае структура различий нашего сознательного опыта (пространство различий между возможными опытными переживаниями) отражается в структуре различий осведомленности: многообразию переживаний цвета и отношений между ними соответствует многообразие репрезентаций цвета и соответствующих отношений между ними.

Подобные имплицитные структуры, а также их аналогичные соответствия имплицитным структурам на уровне обработки информации мы можем обнаружить и в других феноменальных областях. К примеру, феноменологическая структура музыкального аккорда должна отражаться в репрезентирующей ее структуре, чтобы о ней можно было отчитаться и чтобы она могла оказывать влияние на другие контрольные процессы. Это же справедливо и для имплицитной структуры вкусовых переживаний. Подобные соответствия очень часто обнаруживаются в эмпирических исследованиях интересующих нас процессов; но даже и без таких исследований — поразмыслив над тем фактом, что эти структурные детали могут быть использованы в целях контроля за поведением — можно понять, что какое-то соответствие здесь должно существовать. В общем, такие рассуждения ведут нас к заключению, что любая детализированная структура, которую можно было бы обнаружить в феноменальном поле, будет отражаться в структурах, представленных в актах осведомленности.