Созидатель

 Они сквозь даль теперь другими стали,

 И полинявший сединою цвет.

 Костры побед, где пламя обжигало,

 Враги как тень повисли на руке.

 И что тогда искусственно сияло,

 Мною теперь зажато в кулаке.

 И бросить жаль… Еще не насладился.

 Обидой той измазаны слова.

 Вернуть ту быль… И я не удивился,

 Что вновь меня окутала молва.

Мораль меняя берега

 Добра и зла последний бой,

 И день, и ночь срывая маски.

 И плачь стоит, несётся вой,

 И горем почернели краски.

 Под видом ангела землей,

 Искусно управляет дьявол.

 И извивается змеей,

 И капля разрушает мрамор.

 И лицемерия печать,

 Клеймом проставлена на лицах.

 И зло принудило молчать…

 И ложь, засевшая в страницах,

 Съедает слов былую суть,

 Так изворотливо и нагло.

 В сосуде чистом каплей муть,

 И чистоты уже не стало.

 Мораль меняя берега,

 В болота превращая реки.

 И коркой черною снега,

 И люди станут человеки.

 «Не существует славы без славы страны и ее граждан. Мы должны гордиться нашими предками, которые были в состоянии противостоять суровой жизни, их сильной воле и самоотверженности, которая сформировала наше лучшее общее будущее», – Шейх Заид ибн Султан Аль Нахайян.

Божественный талант

 Какая даль в пророческих словах,

 Божественный талант и жизни гений.

 И истину искали Вы в делах,

 Потомкам не оставив тень сомнений.

 Впитав в себя всю чувственность людей,

 Всевышний наделил особый разум.

 И тот огонь горел поверх огней,

 И светом наполняя Вашу фразу.

 И серый день песками заметен,

 И ночь волчицей тенью укрываясь.

 Смотря на Вас… И дух Ваш так силен,

 Менялось все… К чему Вы, прикасаясь,

 Деревни превращались в города,

 Из хижин вырастали небоскребы.

 Взошла на небе новая звезда,

 В оазис превращали Вы трущобы.

 И те огни, зажжённые от Вас,

 Будут гореть в руках Ваших потомков.

 И мертвая пустыня стала сад,

 И Вы страны создали из осколков.

Учитель Вы

Как молода страна Правитель…

Как рая Вы смогли достичь?

Учитель Вы как Бог —учитель!

Дано не каждому постичь…

На плахе кровь…

 На плахе кровь… Топор повис и крик,

 Опустошённый… Птицей улетая.

 И он затих, в кулак зажавший миг…

 Палач в народ смотрел не замечания,

 Сомнения на лицах. Только страх,

 Способен покорить тебя на время.

 Палач и сам ведь превратится в прах,

 В костер его несут уже поленья.

 Сгорит живым… Он мертвым в жизни был.

 Кому потом научен станет опыт?

 Огонь сумеет охладить тот пыл…

 Но там вдали опять какой-то ропот.

Судный День

 Сколько розовых дней ты уже пропустил,

 Серой краской тебя перемажет рассвет.

 И друзей кто предал просто так ты простил,

 Не искал справедливости точный ответ.

 И тогда охладев загорелся ты вновь,

 И огонь мотыльком уплывающий вдаль…

 Встретил ты и пронес на подносе любовь,

 Где уже по краям отскочила эмаль.

 Судный День для кого ты не можешь понять…

 И судить то за что? Пусть и жил в разнобой.

 И решение то ты готовый принять,

 Жизнь твоя оказалась чужою судьбой.

И не скупилась жизнь…

 Березка в лепестки весну закрутит,

 И зеленью ее, и теплотой.

 До лета от себя так не отпустит,

 И растворится в душах красотой.

 А летом лист о чем-то защебечет,

 Рассветам напевая… И закат,

 Так огненно, так искренне трепещет,

 И рад ты тем – сегодня чем богат.

 Богат судьбой, истерзанной дорогой…

 Та что ведет тебя всегда вперед.

 И не скупилась жизнь… Была и строгой,

 И падал вниз ты, ощущая взлет.

Каторжная пыль

 Гонят тучи дожди, злющий день и холодный,

 И осколками зла заметает метель.

 На планете своей мир какой-то бездомный,

 Одеялами роз накрывает постель.

 И шипами любовь… Болью серая скука,

 Разъедает внутри непонятную суть.

 И злодейка судьба – подзаборная сука,

 Все скулит о своем… Счастье хочет вернуть.

 Каторжная пыль оседая на плечи,

 Придавила к земле… Годы так тяжелы.

 Копоть, черная мгла… Отгоревшие свечи,

 И раздора опять роют свежие рвы.

Подрезали крылья клену

 Подрезали крылья клену,

 Спилили большие сучья.

 И крону… Спили крону,

 Но вновь выползают листья.

 Собой раздвигая воздух,

 На волю зеленной массой.

 Предательства рядом отзвук,

 Чертой пролегает красной.

 Листок за листком и к небу,

 У Бога просить защиты.

 Все силы отдав побегу,

 Обиды давно забыты.

 И свежим зеленым цветом,

 Меняя собой уклады.

 И вот он уже поэтом,

 Несет совершенства взгляды.

На паперти усталый…

 На паперти усталый… Старый дождь,

 Так монотонно вышибал слезу.

 Луна согнулась, растерялась ночь,

 Им не понять, что кроется внизу.

 И милосердие оно теперь ни то.

 Нуждающихся много… Всем ли жить?

 Голодным дать и нищим решето…

 Больных и тех уже не навестить.

 И мертвых проводить в последний путь,

 Поплакать там внутри, и помолчать.

 На новый мир неистово взглянуть,

 В руках сжимая зримую печать.

Над пропастью

 Над пропастью повисшая рука,

 Опоры не хватило ей в пространстве.

 И пустота глядит издалека,

 Смиренно отражаясь в самозванце.

 Надгробием придавленная жизнь,

 Посеяны сомнения Шекспира.

 В тебя клыки пытаются вонзить,

 В задумчивости сытого вампира.

 И жалости последний островок,

 Болото забирает все живое.

 Как разделить на всех один глоток…

 И прошлое смешать, и то былое,

 Что видимостью черной на стене,

 В закате отражается рассветом.

 Неправда повышается в цене,