Сожженные мосты

— Мой старший сын Хусейн недавно вернулся из Великобритании, где проходил обучение военному делу в Сандхерсте, в пехотном училище. Мой младший сын, Мохаммед сейчас учится в России, в Академии Генерального штаба. По его возвращении домой он станет министром безопасности, за Хусейном останется армия…

Ох, как умно… Армия за одним сыном, спецслужбы и наиболее подготовленные части — Гвардия Бессмертных — за другим. Получается этакое шаткое неустойчивое равновесие и ни один из сыновей не сможет выступить против отца. Ох, как умно…

— Хусейну всего двадцать девять лет. Он верен мне, верен престолу — но он не способен полностью выполнять возложенные на него обязанности военного министра. Я прошу Вас — не приказываю, а именно прошу — стать другом, старшим товарищем моему сыну Хусейну. Научите его тому, чего знаете сами, удержите от безрассудных, свойственных молодым поступков. Этим вы заслужите мою вечную признательность…

Интересное предложение. Даже более чем интересное если учитывать обстоятельства. Если Хусейн учился в Сандхерсте — значит, он успел пропитаться британским духом, и ориентирован как раз на нее. С геополитической точки зрения это предельно опасно. Шахиншах Мохаммед не вечен и именно у старшего сына есть все шансы занять трон, который когда-нибудь опустеет. Если он будет сориентирован на Британию — Российская Империя имеет все шансы потерять вассалитет, а Британская Империя получает шанс утвердиться в регионе, получить прямой доступ к Персидскому заливу, запасы нефти и газа, угрожать нам как на суше, так и на море. Этого допустить нельзя ни в коем случае. Если же наперсником молодого наследника будет именно русский посол — шансы на такой сход событий резко уменьшаются. Задача любого хорошего посла — предвидеть развитие событий на годы и десятилетия и работать именно на будущее, завязывая знакомства и связи, которые будут полезны еще долгое, очень долгое время. Если то, что мне предложено не работа посла — то что же тогда работа посла?

— Ваше Сиятельство, я почту за честь оказать принцу Хусейну всю возможную помощь и научить его тому, в чем опытен сам.

Шахиншах улыбнулся.

— Персия отныне ваш второй дом, господин Воронцов, для вас и ваших потомков…

— Благодарю…

Договоренность мы скрепили по-русски, рукопожатием, собака не сводила с нас глаз, умных и внимательных. Это что же за порода такая, в ней килограммов под сто. Бросится — охнуть не успеешь…

— Перс волнуется… — с улыбкой заметил Мохаммед — он очень любит меня и только от меня принимает пищу.

— Перс, Ваше Сиятельство?

— Так я его зову. Это помесь туркменского алабая и собаки — спасателя. Он очень спокойный и верный. Верность — это большая редкость в наши проклятые дни, князь…

— Это так…

— Пойдемте… Я познакомлю вас с принцем Хусейном, я вызвал его во дворец специально для этого…

— Ваше Сиятельство…

— Да?

— Не стоит. Предупредите его, и я сам отдам визит ему. Через два или три дня — по своим делам мне надо навестить Багдад. Думаю, для будущей хорошей дружбы будет лучше, если мы познакомимся сами…

Шахиншах потер гладко выбритый подбородок.

— Возможно, вы и правы…

Вечером моя жена выгладила мне сорочку на завтра, а фрак убрала в футляр и повесила в шкаф. Семейная жизнь начинает налаживаться. Хоть в каких-то аспектах. Поссориться что ли, для записи, чтобы не слушать на ночь то, что она включает…

03 июня 2002 года. Варшава, Царство Польское. Штаб Виленского военного округа