Сожженные мосты

Первая семейная неурядица (если не рассматривать возможную измену) заключалась в том, что деньги моя дражайшая половина уже умудрилась потратить. Куда — непонятно впрочем, у женщин редкостный талант тратить деньги. Если так пойдет и дальше — я рискую оказаться первым Воронцовым в новейшей истории нашего рода, который умудрился промотать состояние. Все-таки в привольной холостой жизни, как ни крути есть свои плюсы и судьба дала мне шанс задуматься об этом до того, как я приму роковое решение связать себя узами Гименея.

Вторая семейная неурядица заключалась в «Хорьхе», предоставленном в полное и безраздельное владение моей половины. Жалоба заключалась в том, что он… как-то не заводится. Осмотрев его, я пришел в ужас — не знаю, где его гоняли, но уделали изрядно. Это представительская машина, и чтобы обозреть красоты какой-то там горы — его не нужно гонять по проселкам, это я и объяснял битый час. Поздравляя супругу главное — не перейти на крик. Мудрость русских поговорок неисчерпаема. Сошлись на том, что я куплю ей небольшой внедорожник вместо этого неповоротливого слона.

Взамен она мне пообещала (на бумаге, произносить такое вслух, на микрофоны нельзя) что «ночных концертов» больше не будет. Просто очаровательно.

Появилась прислуга, всем этим занимается опять таки супруга. Лишних глаз в доме стало еще больше и риск разоблачения нашего «брака» возрос многократно. Но пока держимся — как на последнем бастионе.

Ну и третья, моя личная неурядица — залечить раны, и попытаться найти разумное объяснение тому, откуда это я явился весь ободранный. Придумывать ничего не стал — так и сказал, что едва не стал жертвой террористического взрыва.

Со всем с этим и с тяжкими думами о предстоящем я с утра выехал в посольство — работы накопилось и там…

Началось внезапно — даже заметить, как не успел. Что-то загремело — как будто палкой провели по штакетнику только громче. Сообразил что это такое только через пару секунд — а сообразив, нырнул на пол, благо размеры пассажирского салона «Руссо-Балта» вполне позволяют. Вали же просто нажал на тормоз и остановил машину посреди довольно узкой улицы.

Выждав секунд тридцать, поднялся с пола машины, выглянул в окно машины, благо что бронированное. Разбитая пулями витрина, притулившаяся у тротуара полицейская машина, с пулевыми пробоинами и спущенным колесом, один из полицейских, видно, что раненый бестолково озирается, держа в руках автомат. Что с другими — непонятно, возможно так и остались в машине навсегда.

— Вали! Поехали отсюда! Поехали в посольство!

Вали кивнул, нажал на газ. «Руссо-Балт» покатился вперед, полицейский, тот, что остался в живых, вскинул автомат — но стрелять по машине с дипломатическими номерами не посмел.

До посольства добрались нормально, правда цветом лица и я и Вали напоминали недавно побеленную стенку. Не каждый день прямо у тебя на глазах орудуют террористы с автоматами. И положительный герой вмешивается в это дело только в фильмах, в жизни ты только и думаешь чтобы смыться да поскорее.

— Вали, расскажи что произошло? — попросил я, когда шофер припарковал машину около ограды посольства не заезжая внутрь.

— Это бандиты, эфенди… — шофера потряхивало, зуб на зуб не попадал — бандиты.

— Какие бандиты?

— Бандиты. На мотоциклах. Стреляют по полицейским. Трах-тарарах — и газу. Попробуй, догони.

— А зачем они это делают?

Такой простой вопрос поставил моего водителя в тупик.

— Не знаю, эфенди… — наконец сказал он — они бандиты и все об этом знают.

В этот момент я принял окончательное решение.

— Послушай Вали, что я тебе скажу, и не обижайся. Больше я решил не пользоваться этой машиной, понимаешь?

Вали помертвел лицом.

— Вы меня увольняете, эфенди?

— Нет Вали, нет. Не беспокойся об этом. Просто эта машина слишком заметная, понимаешь? Если и будут стрелять — то будут стрелять по ней. Поэтому я хочу купить что-то менее приметное, чтобы никто не знал, что это езжу я.

Вали немного подумал.

— Но эфенди Искандер я могу возить вас и на той машине, которую вы купите.

— Не нужно, Вали. Сделаем вот что. Ты будешь возить госпожу Марину, куда она скажет. Я сам скажу ей об этом. А если мне понадобится, чтобы ты меня куда-то отвез — я скажу тебе об этом.

Сделав заговорщическое лицо, я достал из кармана пятидесятирублевую банкноту и вручил ее Вали.

— Все это не просто так, Вали. Я хочу, чтобы ты рассказывал мне каждый вечер о том, куда ездит моя жена, понимаешь. Эта история с графом Арено… Я ей конечно верю, но … ты же мужчина, сам понимаешь, женщинам никогда нельзя верить до конца.

Вали просветлел лицом, схватил банкноту.

— Я все понял, эфенди Искандер. Куда бы не пошла Марина-ханум — я буду следить за ней.

— Нет, Вали этого делать не надо. Если госпожа Марина увидит, как ты следишь за ней — она поймет, о чем мы с тобой разговаривали, и обидится на меня…

— Но как может жена обидеться на мужа? — недоуменно спросил Вали.