Сожженные мосты Часть 4

** Найдутся люди, которые посчитают, что автор сгущает краски. Но в Афганистане гомосексуальная педофилия и гомосексуализм являются нормой и в нашем мире. Когда шла война 80-88 годов – часто солдаты и офицеры ОКСВ не сдавались в плен живыми и потому, чтобы не стать жертвами изнасилования. Найдутся и те, кто посчитает, что автор смакует эту мерзость. На самом деле моя задача – показать, что в Афганистане все это – чудовищная норма, что это все происходит буднично и обыденно.

*** Эту короткую молитву нужно сказать перед тем, как садишься за стол. Можно обойтись коротким "бисмилля" – то есть "Во имя Аллаха".

Путь их был долог и труден, они не знали где они, что с ними и зачем они здесь. Но они держались. Потому что их так научили, по крайней мере, одного из них. Держаться – несмотря ни на что.

Одного из них звали Вадим. В отличие от младшего, Вадим был скаутом-разведчиком, то есть был готов к самым трудным обстоятельствам и жизненным перипетиям. Ему было четырнадцать лет, он заканчивал восьмой класс гимназии и был сибиряком. То есть – человеком закаленным и готовым ко всяческим жизненным невзгодам. Он родился в Николаевске-на-амуре*, но в шесть лет переехал с родителями в Иркутск. Там он пошел в гимназию и сейчас заканчивал ее, дабы поступить на подготовительные курсы престижного** Иркутского политехнического. Он не раз отказывался стать не только вожатым звена – но и вожатым отряда, потому что больше ему нравилось быть разведчиком. Он так и не знал, куда поступить – отец настаивал на поездке в Москву и попытке взять вершину МГУ, мать считала что достаточно и Иркутского политехнического: отец был уроженцем Санкт-Петербурга, а мать коренной, упертой сибирячкой. Сам же он втайне мечтал о другом – о Новосибирском, Его Императорского Величества высшем, военно-командном институте, о факультете специальной разведки – на который конкурс восемь-десять человек на место и некоторые копают себе землянки около института, чтобы жить там на случай если освободиться место и одновременно доказать офицерам-преподавателям, что ты достоин. Впрочем – землянка это еще полбеды, выпускной на этом факультете – в одиночку добраться до берега Тихого океана, через всю тайгу, лишь с армейским набором выживания. Да еще – по маршруту следования ни один командир воинской части не упустит такой возможности – провести учения по поимке беглецов. Да и казаки – тоже не упустят лишней возможности в лесу размяться. Бывало – что из всего выпуска не доходил не один. Эти тоже служили – но в морской пехоте, в десанте, то и в обычной пехоте – как инструкторы присудят. Зато тому, кто дошел – путь в спецназ был открыт.

Спецназ, блин…

Взяли его просто – так просто, что хотелось выть от досады. Они, двенадцать пацанов и восемь девчонок выехали в северный Туркестан***, в плоскогорья. Там они должны были провести двадцать один день – стандартный полевой выход скаутов. Пройдя примерно пятьдесят километров от железнодорожной станции, они разбили скаутский лагерь, огородили его веревкой от змей и насекомых. Потом, скаут-мастер послал его и еще двоих пацанов найти воду. Речек здесь почти не было – но он знал, что в некоторых местах есть потаенные источники, из них местные скотоводы, занимающиеся пастбищным выращиванием овец, поят свой скот. Поскольку, воды в этих краях мало – источники эти тщательно маскируются, о них отцы рассказывают своим сыновьям, завещая хранить тайну. Он знал, что будет трудно, и может ему придется пройти не один километр – а потом еще надо будет переносить лагерь. Но он ведь скаут-разведчик и должен найти воду для отряда, если не он – то кто? И какой он тогда разведчик?