Сожалею о тебе

Джонас бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, затем я киваю. Он отвечает тем же. Не говоря ни слова, мы решаем оставаться трезвыми.

Не представляю, как это выходит – общаться, не произнося ни звука, – но мы всегда понимаем друг друга. Может, все потому, что мы во многом схожи и мыслим зачастую одинаково. Дженни и Крис ничего не замечают. Они просто не задумываются, что говорят: слова вылетают по делу и без дела.

Крис берет меня за руку, чтобы привлечь внимание. Когда я поворачиваюсь, он целует меня и шепчет:

– Чудесно выглядишь сегодня.

– Спасибо. Ты и сам ничего, – улыбаюсь я в ответ.

– Хочешь переночевать у меня?

Несколько мгновений я размышляю, но Дженни принимает решение за меня:

– Она не может меня бросить. Я несовершеннолетняя и собираюсь в следующие четыре часа употребить немалое количество алкоголя, а может, даже и кое-чего еще. Кто проследит, чтобы я не захлебнулась, опорожняя утром желудок, если она останется у тебя?

Крис лишь пожимает плечами:

– Джонас?

– У него строгие родители, ожидающие сына домой к полуночи, ты же знаешь. – Сестра заливается смехом.

– Он недавно окончил школу, – продолжает Крис обсуждение друга, будто тот не сидит рядом и не слышит каждое слово. – Пора уже повзрослеть и хоть раз не явиться домой вовремя.

Тем временем Джонас сворачивает на заправку.

– Кому-нибудь что-нибудь нужно? – спрашивает он, игнорируя предшествующий диалог.

– Ага, пойду пива попробую купить, – отзывается Крис, отстегивая ремень безопасности.

– Ты не тянешь на совершеннолетнего. Тебе в жизни не продадут алкоголь. – Его бравада заставляет меня рассмеяться.

Крис ухмыляется, воспринимая мою реакцию как вызов. Он направляется внутрь, пока Джонас возится со шлангом у колонки. Я тянусь к приборной панели и хватаю арбузные леденцы, которые вечно там валяются. Потрясающий вкус! Не понимаю, как можно их не любить. Ну и пусть, ему же хуже.

Дженни тоже отстегивает ремень и перелезает на заднее сиденье. Затем поворачивается ко мне лицом, поджимая ноги под себя. В глазах у сестры так и мелькают лукавые огоньки, когда она заявляет:

– Я собираюсь заняться сексом с Джонасом сегодня.

Впервые за долгое время пустота внутри меня заполняется, однако легче от этого не становится. Я словно захлебываюсь грязной водой. Либо даже грязью.

– Тебе только недавно исполнилось шестнадцать!

– Ты сама в этом возрасте впервые переспала с Крисом.

– Да, но только мы-то встречались тогда дольше пары месяцев. Кроме того, я до сих пор об этом жалею. Было чертовски больно, длилось все пару минут от силы, а от него несло текилой. – Я ненадолго замолкаю, но затем добавляю, чтобы не преуменьшать достоинства своего парня: – Сейчас все гораздо лучше.

Сестра смеется, но затем облокачивается на спинку сиденья и вздыхает:

– Лучше бы похвалила, что я два месяца продержалась.

Мне тоже хочется улыбнуться и сказать, что два месяца – не срок. Я бы предпочла, чтобы она подождала хотя бы год. Или лет пять.

Даже не знаю, почему я так возражаю. Дженни права, я сама была младше, когда приняла подобное решение. По крайней мере, пусть она потеряет девственность с хорошим парнем. Джонас никогда на нее не давил. Вообще-то, он общался с сестрой целый год, но не предпринимал попыток сблизиться, пока ей не исполнилось шестнадцать. Саму Дженни это страшно бесило, но у меня вызывало уважение.

Я вздыхаю:

– Первый раз не повторить, сестренка. Я просто не хочу, чтобы этот момент произошел в пьяном угаре и в чьей-то чужой постели.

Она качает головой из стороны в сторону, будто и вправду размышляя о том, что я сказала.

– Тогда нужно заняться этим в машине.

Я улыбаюсь, потому что сестра высмеивает меня. Именно так я и потеряла девственность. На заднем сиденье «Ауди», принадлежащей отцу Криса. Было ужасно неудобно, стыдно и совершенно не так, как рассказывают. Несмотря на то что со временем у нас стало получаться гораздо лучше, я мечтаю вспоминать свой первый раз и не содрогаться при этом.

Мне не хочется даже думать об этом. Или говорить. Именно в этом заключается сложность дружбы с сестрой: я должна радоваться за нее, гореть желанием обсудить все детали. Однако в то же время я стремлюсь оградить ее от совершенных мной ошибок. Я хочу для нее всего самого лучшего.

Я пристально смотрю на Дженни, стараясь не казаться чрезмерно опекающей мамашей.

– Если ты решительно на это настроена, по крайней мере не напивайся.

Дженни закатывает глаза, услышав мой совет, и перебирается обратно на переднее сиденье. Джонас как раз открывает автомобиль со своей стороны. Крис тоже вернулся. Без пива. Он со всей силы хлопает дверью и складывает руки на груди.

– Ненавижу свое лицо! Как у ребенка!

– А мне нравится, – смеюсь я и провожу пальцами по его щеке, привлекая внимание.

Крис слабо улыбается в ответ. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но сразу же отстраняется. Затем стучит по креслу друга.

– Попробуй ты. – Крис достает деньги из кармана, протягивает руку и кладет купюры на приборную панель.

– На вечеринке разве не будет алкоголя? – интересуется Джонас.