Созерцатель скал

– Вероятно, это означает власть. Какие-нибудь вожди. А самая картина изображает какое-нибудь важное историческое событие в жизни племени.

– Свезем рисунок в Иркутск. Пусть наши археологи разгадывают загадку.

– На скалах священного моря есть изображения, сделанные не только рукой человека, но и рукой бурхана (бога), – сообщил бурят. – Притом они сделаны не только в древние времена, но даже сейчас появляются вновь.

– Как сейчас?

– Если посидеть час-другой, понаблюдать за скалой, то появятся на утесах новые изображения, которых до того не было и которые уже при вас начертила божественная рука бурхана. Такие изображения называются зурак.

Это сообщение всех заинтересовало. Майдера попросили, чтобы он показал такие изображения, как только встретит.

Через несколько дней пути Майдер начал делать приготовления к жертвоприношению.

– Зурак, – кратко сказал он Попрядухину.

Путешественники, сгорая от любопытства, всматривались в ближайшие скалы, но на них ничего не было видно.

Бурят на этот раз делал особую церемонию.

Разводя костер, он бросал в него пучки богородской травы и, поднимая ноги над костром, дымом окуривал их, произнося молитвы.

Профессор предположил, что он совершает обряд очищения, прежде чем приблизиться к божеству, которое занимается художественной росписью диких скал.

Потом бурят взял у путешественников водки, налил ее в маленькую деревянную чашку, подошел к утесу, брызнул ею три раза на гранит, попросил несколько монет и, шепча молитву, положил их на камень утеса.

К своему изумлению, ребята увидали, что там уже лежит мелочи рубля на три-четыре.

После этого бурят знаком пригласил их за собой.

Сделав несколько шагов по утесу, они заметили тропинку в скалах.

Поднявшись по ней, путешественники увидели на высоте более двадцати метров над водой скалу, покрытую рисунками.

– Зурак, – тихо, с почтением произнес бурят.

Путешественники с любопытством всматривались в фигуры. Это были какие-то странные изображения, настолько неотчетливые, что фантазия могла видеть в них все, что хотела.

И чем дольше всматривались в них зрители, тем больше им казалось фигур. Они, действительно, точно прибавлялись, увеличиваясь числом.

Конечно, это объяснялось тем, что множество неотчетливых фигур сразу трудно было все рассмотреть. А, приглядываясь, рассматривали постепенно все новые начертания.

– Во многих ли местах есть такие изображения?

– В бухте Ая, – ответил бурят, – и еще в нескольких местах на Байкале.

Часть вторая

I. Вампилун

Булыгин обследовал на северном берегу несколько лагун, называемых здесь «сорами», и, закончив намеченную работу, с богатой добычей повернул к Верхнеангарску.

Мысль его была теперь занята не столько обработкой коллекций, сколько поездкой в зимовье.

Они почти не отдыхали и подошли уже довольно близко к берегу, когда неожиданно натолкнулись на засаду.

– Стой! – раздался вдруг грозный оклик.

Из кустов показались всадники в крестьянской одежде. Они держали ружья наготове.

Экспедиция в недоумении остановилась. С кем она имеет дело – с бандитами, или перед ними какая-нибудь местная вооруженная охрана от банд?

Разъезд, состоявший из бурят и русских, смотрел на вооруженных путешественников так подозрительно, готовый каждую минуту пустить свое оружие в ход, что профессор, не затягивая, пояснил, кто они.

Начальник разъезда, молодой бурят, улыбнулся.

– Теперь признаю вас. Мы ехали вместе на «Мысовой».

Тут и они вспомнили молодого бурята-комсомольца, ушедшего вместе с отрядом капитана с полуострова Святой Нос в Баргузин.

Он предложил проводить их, так как одним ехать, по его словам, было небезопасно. Разъезд кстати возвращался в Верхнеангарск.

– Разве у вас здесь война? – удивился профессор.

– Ловим бандитов, – коротко ответил бурят.

И рассказал, что бродячей шайкой сожжено несколько селений, захвачен в тайге и разгромлен богатый кооперативный обоз и едва не взят Верхнеангарск. Он удивился, что экспедиция не встретилась с бандитами, так как они ушли в этом направлении берегом Байкала. А впрочем, они могли где-нибудь сесть в лодки, чтобы скорее скрыться с награбленным.

– Чья это шайка? – спросил Попрядухин.

– Помните, ехал на «Мысовой» толстый князь Урбужан? Его. Наша тайга – такие дебри, что здесь, как в Америке, время от времени собирается шайка таких головорезов из белых – русских, бурят, какой-нибудь бывший князь, как Урбужан, или пробравшийся из Харбина или Китая эмигрант станет во главе, и грабят, покуда их не выловят или сами не скроются опять в Харбин или Китай. А в хребтах или лесах их не сразу поймаешь.

Комсомолец-бурят отлично говорил по-русски. Из разговора выяснилось, что он кончил школу второй ступени в Верхнеудинске, зовут его Вампилун.

Удовлетворив их любопытство, он в свою очередь поинтересовался, к кому собственно они едут в Верхнеангарск.

– Мы не в город, а километров за семьдесят на зимовье, – ответил Попрядухин.

– Не в Кузнецкое? – вдруг спросил он, быстро вскидывая на них черные косые глаза, и какая-то тень прошла по его лицу.

– Да, – с тревогой ответил профессор. – А что?