В последний момент маг кинул паутину из нитей, кажущихся стальными. Концы этих нитей сначала зацепились за края трещины, а когда трещина разошлась, превратившись в каньон с кипящей лавой на дне, паутина растянулась, удерживая всех, кто в нее попал.
Постепенно все они выбрались на твердую поверхность, похоже, стабилизированную усилиями мальчика-проводника и его нового приятеля. Надо было отдать должное магу — ни одна нить так и не порвалась. Паутина держала и вес людей, и растяжение, и обжигающий жар, идущий снизу.
Когда Дима подобрался к мальчику, в его ушах все еще звенели крики падающих в лаву воинов. Поэтому он даже не сразу понял, что сказал их провожатый.
Словно почувствовав это, а может быть, просто повторяя одни и те же слова уже не в первый раз, мальчик произнес вновь:
— Здесь другие правила. Чтобы переместиться, нам надо дойти до точки переноса. Вон там, в конце пещеры.
Мальчик поднял руку и показал на отдаленное место, сейчас казавшееся вообще недостижимым. Метров триста вдоль пещеры, но эти триста метров были сплошь изрезаны трещинами, из которых брызгала лава. Им предстояло преодолеть три пропасти и одну лавовую реку, спускающуюся по стене и продолжающую свое течение поперек их движению.
Этот путь казалось невозможным преодолеть.
Но и стоять на месте было нельзя. Дима видел, как лава быстро поднимается из глубины, готовясь затопить всю пещеру, может быть, и до самого потолка.
Воины побежали. Их оставалась едва ли тысяча, но все они побежали вперед, к тому месту, на которое указал проводник.
На этот раз к работе магов присоединился мальчик. И если маги пытались обхитрить реальность, создавая воздушные мосты над трещинами, устраивая камнепады, позволяющие перебежать через небольшой поток лавы, перепрыгивая с камушка на камушек, то мальчик менял саму реальность.
Самый широкий поток лавы, перегораживающий им путь, в один момент просто исчез, превратился в твердую скалу, не оставив ни единого напоминания о том, что здесь только что текла раскаленная река.
В другом месте, там, где лава начала перехлестывать через край трещины и разливаться во все стороны, создавая новую преграду, неожиданно образовалась пропасть, моментально поглотившая ухнувшую в нее лаву. Но недостаточно широкая, чтобы через нее нельзя было перепрыгнуть.
А главное — их путь сократился. Дима видел это, хотя не был уверен, что это заметил кто-то, кроме него.
Он видел, как исчезло полсотни метров их пути, просто схлопнулось, причем так, что края сошлись ровно, без малейшего намека на шов, на существовавший только что разрыв, на то, что здесь вообще что-то было. Часть пространства просто исчезла, что сократило их путь еще на несколько драгоценных секунд.
Но как бы ни старались маги и проводник, многие не успели. Не добежали, рухнули в пропасти, оказались залитыми неожиданными потоками лавы, заваленными обрушивающимися со стен камнями. Мир пещеры рушился и готов был похоронить любого вместе с собой. Он и создавался только как ловушка для тех, кто посмеет пойти этой дорогой.
Они перенеслись.
Лавы во втором мире было больше, а твердой поверхности — еще меньше.
Что-то цеплялось за ноги, и Дима невольно опустил взгляд вниз, задержавшись лишь на мгновения, чтобы убедиться, что нет немедленной угрозы ни для Лютика, ни для мага, ни для него.
За его штаны цеплялись руки, черные, скользкие руки мертвецов вытягивались к ним прямо из грязи и цепляли за ноги всю армию.
Только сейчас до него дошло, что низкий звук, которым был насыщен этот мир, это не просто гул, это тысячи, миллионы бормочущих, просящих, о чем-то умоляющих голосов. Тщетные мольбы грешников, которых заставил каяться лишь ад.
Они по-прежнему были в подземной пещере, но теперь понятие «подземная» приобретало второе звучание. Они были в аду, созданном для них Душителем. Гротескном, немного выхолощенном и символичном аду фантазий Данте. Дима не мог сказать точно, какой именно круг им решили продемонстрировать, да и не стал об этом даже задумываться. Потому что проводник показал вперед, на точку через пару сотен метров вдоль пещеры, туда, где стоял одинокий каменный обелиск с выбитыми на нем письменами.
Место следующего переноса.
Они вязли в море цепляющихся за них рук. Дима увидел, как одна из таких рук не дала воину перепрыгнуть через расщелину, дернув его в последний момент и послужив причиной тому, что воин рухнул вниз, в текущую по дну лаву. А голос, который сопровождал движение руки, застонал еще жалостливее, потеряв того, кому он мог пожаловаться, покаяться, попросить о прощении в тщетной попытке его получить. И рука тут же начала искать новую жертву.
— Вот же, мать его, фантазия у ублюдка! — отчетливо произнес сзади друг проводника.
И от этих слов, ясных, простых, незамутненных никакой аурой силы или ужаса, обычных слов обычного человека, многим вокруг стало легче. Они пришли в себя, стряхивая дурман окружающего мира. Отделяя себя от всхлипов кающихся — зова мертвых сирен.
Но воины продолжали гибнуть.