Создатели Империи

«Род моей тетки Юлии по матери восходит к царям, по отцу же — к бессмертным богам. Ибо от Анка Марция (четвертого римского царя) происходят Марции-цари, имя которых носила ее мать; от Венеры происходит род Юлиев, к которому принадлежит наша семья. Таким образом, в ее роде продолжает жить величие царей, которые являются самыми могущественными среди людей, и святость богов, в чьей власти находятся даже цари».

Если в этой речи Цезарь прославил свою семью, а заодно и себя, то он еще больше тронул сердца народа, когда приказал нести портрет Мария в похоронном кортеже, что было запрещено со времен Суллы; толпа застонала, увидев портрет своего героя, и сердца людей устремились к тому, кто так успешно их когда-то завоевал. Когда Цезарь был эдилом (65 г. до н. э.), он распорядился восстановить победные монументы Мария, уничтоженные Суллой по решению сената и римского народа. Должность эдила вообще предоставляла широкие возможности для завоевания благосклонности масс. Цезарь заботился о подведомственных ему зданиях, отремонтировал Аппиеву дорогу и прежде всего устраивал весной и осенью пышные игры, расходы на которые он перекладывал на своих коллег, однако успех доставался ему. Особенно Цезарь завлек народ поминальными играми в честь своего отца, которые он задним числом устроил в том же году. В них сражались триста двадцать гладиаторов в серебряных доспехах.

Долги Цезаря чудовищно росли, так как выборы тоже стоили денег. Но даже эти трудности не заставили Цезаря свернуть с намеченного пути. Когда на выборах верховного жреца (63 г. до н. э.) самый перспективный встречный кандидат Катул, глава оптиматов, предложил Цезарю деньги, чтобы тот сиял свою кандидатуру, Цезарь отказался, снова одолжил деньги на предвыборную кампанию и победил. Однако долги были так велики, что в день выборов Цезарь сказал матери: теперь он либо вернется домой верховным жрецом, либо отправится в ссылку. По истечении срока преторских полномочий долги Цезаря достигли такого размера, что кредиторы не выпустили его из Рима в его провинцию. Только поручительство Красса сделало возможным отъезд. Год наместничества в Испании (62 г. до н. э.) позволил Цезарю поправить финансовое положение; если при этом его управление провинцией сочли хорошим, то можно себе представить, какие богатства выкачивали из провинций другие наместники.

Цезарь владел и более тонкими формами пропаганды. Например, рекламируя самого себя, он при этом как бы отступал на задний план. Сюда относятся шаги, которые Цезарь предпринял, поддерживая по законам Габиния и Манлия Помпея и одновременно рекомендуя народу и его, и себя. В 63 г. до н. э. он высказался за закон народного трибуна Тита Лабиена, который позже стал в Галлии самым блестящим полководцем. Закон предусматривал для Помпея особые почести за заслуги. Когда в 63 г. до н. э. Цезарь стал претором, он сразу же предложил закон о завершении строительства храма Юпитера на Капитолии; в 78 г. до н. э. восстановление было поручено вождю оптиматов Катулу, освятившему в 59 г. до н. э. еще недостроенный храм. Цезарь предложил отобрать у Катула это поручение и передать Помпею, имя которого появилось бы на храме вместо имени Катула. При этом Цезарь перед всем народом осрамил главу оптиматов, запретив ему подниматься на ораторскую трибуну. Даже если немедленное вмешательство сенаторов помешало принятию закона, пропагандистское воздействие на народ и Помпея осталось.

Когда потом при энергичной поддержке Цезаря народный трибун Метелл предложил выбрать консулом Помпея в его отсутствие и поручить ему защиту Италии от мятежного Катилины (см. далее), дело дошло до беспорядков. Сенат объявил осадное положение и прекратил служебные полномочия Цезаря и Метелла. Метелл в знак протеста отправился к Помпею. Цезарь же снял должностные знаки отличия и уединился в своем доме. Он призвал к спокойствию народ, который требовал от него возобновить свою деятельность, и сенату не оставалось ничего иного, кроме как отозвать ввиду такой лояльности запрещение на исполнение служебных обязанностей. Дело закончилось ничем, но благодаря ловкому поведению Цезаря пропагандистский эффект был обеспечен.

Такую же похвальную сдержанность Цезарь проявил в скандале с Публием Клодием Пульхром, одним из отъявленных беспутных прожигателей жизни, о котором ходили самые нелицеприятные слухи. Он влюбился во вторую жену Цезаря Помпею и посчитал удобной возможностью для свидания праздник богини плодородия и женщин, куда допускались только женщины. Этот праздник отмечался в доме верховного жреца и претора Цезаря. Переодевшись в женское платье, он проник в дом, но обман был раскрыт и Клодию с трудом удалось убежать. Цезарь послал жене письмо с уведомлением о разводе, но когда Клодий был привлечен к суду за религиозное преступление, Цезарь как свидетель заявил, что ничего не знает. На вопрос, почему он развелся с женой, он ответил, что жена Цезаря должна быть вне подозрений. Трудно сказать, насколько он использовал свой успех у женщин в политических целях.