Создатели Империи

Историк удостоил Арминия этого почетного звания не только за победу над Варом, но и за участие в сопротивлении 14–16 гг. н. э. Однако нельзя не учитывать тот факт, что решение, станет ли вместо рейнской линии границей римской сферы власти гораздо более удобная линия Эльба — Дунай — Судеты и будет ли Германия, как Галлия, романизированной территорией, было принято не только Арминием, но также Августом и Тиберием. Теперь уже трудно сказать, действительно ли повторное присоединение Германии являлось непосильным для Рима, или оно было возможным после сопротивления Арминия.

Таким образом, восстания в Иллирии и Германии помешали осуществлению внешнеполитических планов Августа в последние десять лет его жизни. Если даже из-за этого кризиса его замыслам не суждено было увенчаться успехом, тем не менее ни один римлянин до него, величайшего собирателя Империи, не проводил такую целенаправленную внешнюю политику, да и к тому же столь успешно. Империя была защищена извне, и повсюду инициатива находилась в руках римлян. Прочный «Мир Августа» пришел в каждый дом. Внутри же Империя находилась на пути превращения в географически единую и сплоченную сферу власти.

ДИНАСТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА — ПРОБЛЕМА НАСЛЕДОВАНИЯ

Август однажды публично объявил, что хочет унести с собой в могилу надежду на то, что фундамент государства, который он заложил, останется незыблемым. Основная проблема состояла в том, кому передать власть: кто станет наследником. Так как по неписаной конституции после смерти принцепса сенат был волен принимать решение о «форме государственного правления» и о сохранении нового строя, Август не мог объявить кого-либо официальным наследником. Но он мог рассчитывать на уважение сената к его воле, а главное, мог создать такое юридически обоснованное соотношение сил, что высокому собранию оставалось бы только провести подобие выборов. Для всех здравомыслящих людей было ясно, что после почти полувековой власти «Первого Человека» и после революционных преобразований государственной системы путь к возвращению в Рим республики сенаторской олигархии был отрезан. Это означало бы возрождение хаоса и гражданской войны, в чем никто не был заинтересован. Авторитет Августа был столь велик, что императорский дом, род Юлиев, возвысился над всеми остальными, более того, он так несоизмеримо превосходил всех, даже древние патрицианские семьи, по своему экономическому положению и средствам поддержания власти, что только юридический наследник огромного личного состояния принцепса, т. е. член императорской семьи, мог стать одновременно и наследником его главенствующего положения.

Сенат просто не мог обойтись без императорского личного состояния. Верность войска тоже распространялась исключительно на Августа и правящую «династию». Такой человек, как Август, чьими действиями всегда руководил здравый смысл, в своей неудачной политике наследования не мог, как это можно подумать под впечатлением поэтических свидетельств, руководствоваться мистической верой в силу и божественное предназначение крови Юлиев, какими бы приятными и лестными для него ни были столь возвышенные представления, вызывающие уважение масс, и как бы сильно они ни отражали возросшее стремление сенаторской аристократии передать власть его роду. У него были другие, более трезвые основания для решения проблемы наследования. Но эти основания тоже свидетельствуют о том, что идеология «Первого Человекам» была декоративным фасадом, необходимой и обусловленной временем маскировкой власти. Она подчиняла своим требованиям даже самого принцепса.

Август из-за своего слабого здоровья, не предвещавшего долгого правления, уже давно задумывался о том, каким будет в будущем управление государством. Его политическое положение постепенно возрастало благодаря исключительным обстоятельствам и достижениям и в принципе не могло передаваться по наследству. Для государства могло бы быть счастьем, что у императора не было сына, и это не ограничивало свободу его выбора. Но этого не произошло. Разумеется, в центре всех «династических» интриг стояли сестра Октавия и дочь Юлия. Но для императорского дома стало роковым, что дочь была от первого брака Октавиана, а умная, честолюбивая Ливия вышла за него замуж, имея двух сыновей, Друза и Тиберия. Совершенно естественно, что из-за вопроса наследования возникли напряженность, соперничество, интриги и группировки, которые отравляли жизнь двора. Однако Август настойчиво и непреклонно придерживался своих планов, не считаясь с человеческими судьбами, но в конце концов вынужден был признать крах своей политики наследования и обвинял жестокую судьбу, которая заставила его принять вынужденное решение.