На лице у женщины не осталось последних намеков на улыбку. Зато появилось желание. Похоть. Он это видел, даже наверное понимал, но еще не до конца воспринимал. В своем возрасте Лекс уже начал смотреть на девочек, и наверняка скоро должен был в кого-нибудь влюбиться, но его интерес к противоположному полу еще не пережил романтическую стадию. И он точно не торопился ее сокращать. Так что последняя, самая сильная ловушка хозяйки пропала даром.
Она опустилась на колени, склонила голову и слегка наклонилась вперед, надо полагать уже чисто механически пытаясь привлечь внимание к своей груди.
– Пощади меня. Мы ошиблись, напав на вас. Мы вообще не стали бы нападать на тебя. Но мы ошиблись, и я прошу пощады. Я не настолько сильна, чтобы быть тебе интересной. И не заслуживаю мести. Лекс продолжал улыбаться.
– Ты мне действительно не нужна. Отведи меня в мир своего главаря, и я оставлю тебя навсегда.
В глазах женщины мелькнуло неуверенность. Даже она сомневалась, стоит ли предавать своего лидера. Хотя, похоже, по другим причинам. Похоже, у нее был повод бояться его даже больше, чем непосредственного занесенного над ней топора.
– Но… его же нет. Я это чувствую.
– Это ничего, – ровно ответил Лекс. – Я его подожду. И чтобы окончательно развеять ее сомнения, добавил:
– Так даже к лучшему. Он даже не заподозрит, кто мог привести меня в его мир.
– Единственный оставшийся в живых, нетрудно догадаться, – парировала женщина.
– Но он будет живым, – отметил Лекс. – единственным, как ты правильно отметила. И ты же не думаешь, что после встречи со мной твой хозяин все еще сможет кого-то наказать. Глаза женщины показали, что именно так она и думала.
Но в мир врага она его все же провела. Где-то внутри ее красивой головки словно работала счетная машинка, просчитывая варианты. И сейчас, очевидно, этот вариант оказался для нее лучшим.
Он нашел нужную больницу быстро. Дело немного замедлилось потом.
Он даже добрался до той самой палаты, держа в руках небольшой пакет с апельсинами, который начисто отбивал охоту у любого, проходящего мимо, спрашивать, что он здесь ищет.
В палате все время кто-то был. Больше всего какая-то женщина, судя по тому, что халат был лишь накинут поверх ее одежды, мать. Как не вовремя. Как неудачно. Ей нужно было лишь отойти на несколько минут, и потом она могла спокойно отправляться домой, больше не заботясь о том, что проведет остаток своей жизни у постели неизлечимо больного.
Но она все сидела, слегка покачивалась, держала даже не руку сына, а край кровати, словно боялась потерять контакт, боялась уснуть и обнаружить, что сына рядом уже нет.
Инстинкты. Разумный человек давно бы уже плюнул и занялся бы своими делами.
Но Павел не мог торчать у палаты вечно. Как не мог слишком часто светиться и в этом коридоре. Он прошел мимо раз, потом другой, но мать не уходила, даже в те несколько минут, когда в палату зашла медсестра провести какие-то бесполезные процедуры.
Оставалось только добавить к сыну и мать. Но ему нужна была простая естественная смерть больного, а не двойное убийство. После него точно начнут копать, а у него не было ни малейшей возможности провернуть его чисто. Он уже засветился, и на входе, и на этаже.
И не было возможности ждать. Даже до завтра. Он чувствовал, что нет. Что ему нужно разобраться с этим делом до того, как он сможет вынуть из тайника следующую марку.
Это было как епитимья наоборот, требование, которое наложило его подсознание. Он знал это, и все. Нельзя было принимать ничего, никаких наркотиков, пока он не поможет этому парню уйти навсегда. Почему то он чувствовал, что это смертельно опасно.
Он вышел на улицу и сел в машину, бегло осмотрев вход в здание. Время было, хоть ему бы и не хотелось пропускать вечернюю марку. Но даже до вечера было еще далеко.
Мать не будет здесь после закрытия. Через пару часов ее просто попросят, как только закончатся приемные часы. А вот он – вполне может там быть. Надо только переодеться во что-то менее броское, и отогнать машину, чтобы не светить слишком долго стоящую дорогую ауди у самого входа в больницу.
Здесь, похоже, и не жили.
– Можешь уходить, – сказал Лекс женщине. – И больше, пожалуйста, не шали.
Она исчезла в то же мгновение. Лекс был уверен, что сейчас она будет судорожно пытаться выдумать новые ловушки в своем мире, и думать, как он сумел обойти имеющиеся. Хотя, скорее всего, боится она по-прежнему больше не того, что мальчик нарушит обещание, а того, что он не сумеет победить ее хозяина.
Он знал также и то, что она никогда не попытается напасть снова. Не из тех. Она была как те пожиратели – способна нападать только на самых слабых. И этого было не скрыть ни красотой, ни яркой, агрессивной сексуальностью. Для Лекса – это затмевало все, и он чувствовал лишь брезгливость, глядя на эту женщину. И был рад, что она пропала быстро.