Создатель звезд

Этот кризис мы все отлично знали в своих собственных мирах. Многие миры во всех концах Галактики так и не смогли его преодолеть. Но в некоторых какое-то чудо, которое мы пока не могли четко осознать, поднимало рядовые умы на высший уровень мышления. Об этом я еще скажу позже. А пока отмечу только, что в тех немногих мирах, где это случалось, мы неизбежно замечали сразу перед тем, как умы обитателей уходили за пределы нашего понимания, новое чувство ко вселенной – чувство, которое нам было трудно разделить. И только когда мы научились вызывать в себе нечто похожее, смогли проследить судьбы этих миров.

Однако по мере хода нашего паломничества наши собственные желания начали меняться. Нам показалось, что мы были не правы, разыскивая среди звезд божественно гуманный дух, которым больше всего дорожили в себе и других смертных во всех мирах. Мы все в меньшей степени верили, что именно Любовь стоит за всеми звездами. Все в большей степени мы хотели просто открыть свои сердца и принять без страха любую истину, какую будем способны осознать.

Был такой момент, когда, думая и чувствуя в унисон, мы сказали друг другу: «Если Создатель звезд есть Любовь, мы знаем, что это должно быть правильно. Если нет, если он – нечто иное, некий нечеловеческий дух, это должно быть правильно. А если он – ничто, если звезды и все остальное не созданы им, а сами по себе, и если этот возлюбленный дух есть не что иное, как плод нашего воображения, то и это должно быть правильно, а вовсе не что-либо иное. Ведь мы не можем точно знать, должна ли любовь быть на троне или на кресте. Мы не можем знать, какой дух правит, потому что трон окутан тьмой. Мы знаем, мы видели, что в судьбах звезд любовь действительно играет роль мученика – и справедливо, – доказывая саму себя и во славу трона. Любовь и все человечное мы лелеем в своих сердцах. Однако мы приветствуем и трон, и неизвестное на нем. Будь то Любовь или нет, наши сердца приветствуют это, отвергая разум.

Но прежде чем наши сердца смогли правильно воспринять этот новый, странный настрой, нам предстояло пройти еще долгий путь понимания миров человеческого ряда, весьма и весьма разнообразных. Теперь следует дать представление о некоторых видах миров, очень отличных от наших, но схожих в основе.

Глава VII. Еще больше миров

1. Симбиотическая раса

На определенных больших планетах, чей климат был значительно жарче, чем наши тропики, из-за близости мощного солнца, нам иногда встречались разумные рыбоподобные расы. Мы были очень удивлены тем, что подводный мир мог дать жизнь мышлению человеческого уровня и даже стать сценой той драмы духа, которая столь часто нам встречалась.

Очень мелкие и пронизанные солнечным светом океаны этих великих планет порождали огромное разнообразие мест обитания и чрезвычайное множество живности. Зеленая растительность, которую можно было бы классифицировать как тропическую, субтропическую, умеренную и арктическую, нежилась в солнечных лучах на океаническом дне. Были здесь и подводные прерии, и леса. В некоторых районах гигантские стебли тянулись со дна до плещущихся волн. В этих джунглях голубой и слепящий свет солнца приглушался почти до темноты. Громадные кораллоподобные растения, испещренные порами и кишащие всевозможной живностью, вздымались своими спиралями и башнями до самой поверхности. Бесчисленные виды похожих на рыб созданий любых размеров, от кильки до кита, населяли множество уровней морских глубин, одни – скользя по самому дну, другие – выныривая из воды в знойный воздух. В самых темных глубинах полчища морских чудищ, безглазых или светящихся, кормились бесконечным дождем трупов, опускающихся с верхних уровней. Над их глубинным миром лежали другие миры, один ярче другого, где грелись красочные обитатели, питались, выслеживали или охотились, проносясь подобно стрелам в толще воды.

Разум на таких планетах обычно развивало какое-нибудь безобидное социальное существо: ни рыба, ни осьминог, ни ракообразное, а нечто среднее между ними. Оно обладало манипуляционными щупальцами, острым зрением и способным на хитроумные задумки мозгом. Сначала оно училось строить гнезда из растений в коралловых впадинах или строить крепости из кораллового строительного материала. Со временем появлялись ловушки, оружие, инструменты, подводное сельское хозяйство, примитивное искусство, ритуалы примитивной религии. Затем следовало типичное неровное, со взлетами и падениями, развитие культуры от варварства до цивилизации.