Создатель звезд

Две наши полярные общины стараются поддерживать между собой радиосвязь, но вот уже некоторое время мы, находящиеся на юге, получаем новости о все более бедственном положении на севере. И даже у нас ситуация стала отчаянной. Недавно мы установили несколько сотен станций для рассеивания семян, но из них оказалось способно к работе менее двух десятков. Неудачи происходят главным образом из-за растущей нехватки персонала. Мощные потоки солнечной радиации производят гибельное воздействие на человеческий организм. Эпидемии злокачественных опухолей, с которыми не способна справиться медицинская наука, уменьшили население на юге до жалких остатков, и это несмотря на приток населения из тропиков в Антарктику. Более того, каждый из нас – всего лишь обломок того, чем он был когда-то. Ментальные функции высшего уровня, достижимые только среди развитых человеческих видов, уже утрачены или приведены в беспорядок из-за разрушения наших особых тканей. Исчез не только расовый разум, но и сексуальные группы утратили свое ментальное единство. Три из наших половых подвидов оказались уже уничтожены расстройством химизма их природы. Разумеется, многих из нас беспокоят заболевания желез, а также постоянное раздражение и ненависть, с которыми мы ничего не можем сделать, хотя и знаем, что они излишни и бесполезны. Даже обычная способность к «телепатической» связи стала столь ненадежной, что мы вынуждены вернуться к устаревшей практике словесных обозначений. Исследование прошлого теперь удел лишь специалистов и считается опасным занятием, которое может привести к искажениям результатов наших достижений в исследованиях со временем.

Вырождение центров высшей нервной деятельности сказалось на нас куда более серьезной и далеко ведущей неприятностью – общим духовным разложением, ранее казавшимся просто невозможным, так мы были уверены в нашей целостности. Совершенная бесстрастность желаний стала за многие миллионы лет такой естественной для нас, что превратилась в краеугольный камень всего нашего общества и культуры. Мы почти забыли, что оно имеет физиологическую основу и что, если эта основа будет подорвана, мы можем лишиться рациональности поведения. Но, пронизываемые на протяжении нескольких тысяч лет особой звездной радиацией, мы постепенно утратили не только экстаз бесстрастной веры, но даже и способность обычного равнодушного поведения. Теперь каждый подвержен иррациональной склонности к защите себя как частной персоны против своих собратьев. Личная зависть, ярость, даже убийство и беспричинная жестокость, ранее никогда не известные нам, теперь стали всеобщими. Вначале, когда люди стали замечать в себе эти архаические позывы, они с удивлением и презрением подавляли их. Но по мере того как высшие нервные центры все дальше захватывало разложение, человеческое в нас становилось все менее уверенным, а животное – более неуправляемым. С этого времени рациональное поведение достигается лишь после изнуряющей и унизительной «моральной борьбы», вместо того чтобы проявляться спонтанно и свободно. А теперь вообразите ужас и недоверие, охватившие нас, когда мы обнаружили себя, всех до одного, обреченными на безнадежную борьбу против побуждений, которые всегда считали безумием. Было достаточно мучительно осознавать, что каждый из нас способен в любой момент только ради помощи какому-либо близкому или дорогому существу предать свой высший долг по отношению к рассеиванию семян; и ужасно было обнаруживать себя так глубоко погрязшим в неспособность проявить даже общепринятую заботу и милосердие по отношению к окружающим тебя. Потому что человек, любящий себя больше своего друга, даже на ничтожно малую величину, ранее был нам неизвестен. Но сегодня многие из нас оказываются сопровождаемы взглядом изумленного ужаса и жалости в глазах пострадавшего собрата.

На ранних стадиях наших неприятностей были созданы психиатрические больницы, но очень скоро они стали переполнены и лишь отягощали больное общество. Затем безумные оказались убиты. Но стало ясно, что по стандартам недавнего прошлого мы все безумцы. Ни один человек теперь не может полагать, что его поведение благоразумно.