Создатель звезд

Эта «тема» монстров и самоутверждения была менее распространенной, чем другая, – «тема» гармонического совершенства, но в ней была более заметна подверженность влиянию подсознательного. Высшая цель возвышенного движения в поисках совершенства заключалась в том, чтобы украсить планету самой разнообразной фауной и флорой во главе с человеческой расой, одновременно в качестве и венца творенья, и инструмента для преобразования земной жизни. Каждый вид и каждое многообразие живых форм должны обрести свое место, выполнить свою роль в великом круговороте живых типов. Каждый из них должен обладать внутренним совершенством соответственно своему предназначению. Не должно остаться и следа от вредных реликтов, свойственных прошлому образу жизни; и возможности каждого вида должны находиться в действительном согласии друг с другом. Но, следует повторить, высшая цель включала не только создание отдельных типов, но и всей гармонии населяющих планету живых существ. Поэтому хотя и должны были быть существа любого вида, от простейших бактерий до человека, было против канонов ортодоксального священного искусства, чтобы какой-нибудь тип процветал за счет разрушения типа более высокого, чем он сам. В садистском ответвлении этого искусства, однако, утверждалось, что особенно изысканная трагическая красота отмечалась присущей тем ситуациям, когда низшие типы истребляли высших. В истории рас бывали случаи, когда секты устраивали кровавый конфликт из-за того, что садисты позволяют себе создавать паразитов для уничтожения величественных произведений ортодоксов.

Из тех, кто практически занимался живым искусством, и из всех, кто занимался им лишь отчасти, немногие, хотя они и сознательно отвергали принципы ортодоксов, приобретали известность и даже славу своими гротесками; в то время как другие, менее удачливые, были готовы принять остракизм и даже муки, проповедуя то, что их произведение – важный знак всеобщей трагедии живой природы. Огромное же большинство тем не менее следовало священным канонам. Поэтому им приходилось выбирать тот или иной из известных способов выражения. Например, они могли пытаться усилить некий сохранившийся тип организма, как совершенствуя его способности, так и уменьшая в нем все то, что было опасным или бесполезным. Или еще – более оригинальная и рискованная работа, которую они могли проводить, имела целью создание нового типа, чтобы заполнить им в окружающем мире все еще незанятую нишу. Для этого они обычно выводили подходящий примерно организм и искали способ переделать его в соответствии с новым планом, стараясь создать существо совершенно гармоничное и точно адаптированное к новому образу жизни. В отношении этого вида работ существовали различные строгие эстетические правила. Так, считалось недостойным искусства опустить высший тип до низшего или тем или иным способом принизить способности организма. Далее, поскольку истинной целью искусства было не производство отдельных типов, а воспроизводство широкого спектра систематики фауны и флоры, было совершенно недопустимым навредить, даже случайно, любому виду, более высокому, чем тот, который намеревались воспроизводить. Потому что практика ортодоксального живого искусства считалась делом всей расы. Идеальный художник, божьей милостью – это все человечество в целом; идеальное произведение искусства должно быть еще более нежным покровом из живых форм для украшения планеты и восторга для Верховного Мастера, по отношению к которому человек был как созданным Им существом, так и инструментом созидания.

Разумеется, достигнуто было немного, пока практические биологические науки не продвинулись далеко вперед, за отметку, ранее достигнутую Вторыми Людьми. И требовалось знать гораздо больше, чем грубые эмпирические принципы ранних селекционеров. Понадобились многие тысячи лет упорных исследований лучших представителей всех рас, чтобы открыть более тонкие принципы наследственности и разработать методику, посредством которой была возможна подлинная манипуляция наследственными факторами в самом зародыше. Именно это возрастающее проникновение в саму биологию открыло Третьим Людям глубочайшие области химии и физики. И позволило, чтобы историческая цепочка этих взаимосвязанных наук была постигнута на манер биологии, с электроном как основным организмом и космосом как органическим целым.