Внешний вид «хозяев» отличался от внешнего вида «трудящихся» примерно так же, как внешний вид королевы пчел или муравьев отличается от внешнего вида простых особей. «Хозяева» были более элегантны и имели очень стройные очертания. Они обладали парусами большей площади, и в хорошую погоду развивали более высокую скорость. Но стройные очертания делали их менее пригодными для плавания по неспокойному морю; с другой стороны, они отличались склонностью к риску и более высоким уровнем навигаторского мастерства. Их щупальцы-манипуляторы были менее мускулистыми, но зато они могли выполнять операции, требующие большой точности. Эти особи отличались также и более тонким восприятием. Хотя небольшое количество аристократов превосходило лучшую часть рабочих и в физической силе, и в отваге, большинство из них было менее выносливым и физически, и умственно. Они часто становились жертвами многочисленных разрушительных болезней, совершенно неведомых трудящимся. В основном, это были болезни нервной системы. С другой стороны, стоило одному из них подхватить какое-нибудь из тех инфекционных заболеваний, которые были широко распространены в рабочей среде, и редко приводили к смертельному исходу, – болезнь почти всегда заканчивалась гибелью больного. Аристократы были также очень подвержены умственным расстройствам, в особенности, невротическому преувеличению собственной значимости. Они были организованы и контролировали все, что происходило в мире. А трудящиеся, хотя и страдали от болезней и неврозов, порожденных плохими условиями жизни, психологически отличались более крепким здоровьем. Впрочем, им ужасно мешал комплекс неполноценности. Они были изобретательными и умелыми мастеровыми, хорошо справлялись с небольшими мероприятиями, но стоило им столкнуться с проблемой более значительного масштаба, как у них наступал странный паралич разума.
Ко времени нашего визита новые научные открытия повергли этот мир в смятение. До сих пор считалось, что божьей волей и в силу закона биологической наследственности природа обеих каст остается вечно неизменной. Но сейчас стало ясно, что это не так, и что физические и умственные различия между классами объясняются исключительно воспитанием. С незапамятных времен касты формировались чрезвычайно любопытным образом. Все дети, рожденные на левом борту матери, определялись в касту хозяев, вне зависимости от того, к какой касте принадлежали их родители; все, родившиеся на правом борту, становились трудящимися. Поскольку господ должно быть, конечно же, гораздо меньше, чем трудящихся, то такая система приводила к огромному излишку хозяев. Эта проблема решалась следующим образом: рожденные на правом борту дети трудящихся и дети аристократов, рожденные на левом борту, оставались со своими родителями; но рожденных на левом борту детей трудящихся, которые потенциально могли стать членами касты хозяев, еще в младенческом возрасте приносили в жертву. Некоторых из них обменивали на детей аристократов, родившихся на правом борту.
Как раз в период наступления индустриализации, растущей потребности в дешевой рабочей силе, распространения научных идей и ослабления религии, и было сделано шокирующее открытие: дети, рожденные на левом борту, вне зависимости от классовой принадлежности своих родителей, ничем не отличались от рабочих ни в физическом, ни в умственном смысле, если они воспитывались в рабочей среде. Промышленные воротилы, нуждавшиеся в дешевой рабочей силе, организовали движение протеста против безнравственного жертвоприношения младенцев. Они требовали, чтобы «лишним» рожденным на левом борту детям проявляли милосердие и давали им возможность жить в качестве рабочих. А тут еще и некоторые неблагоразумные ученые сделали еще более «сенсационное» открытие: дети, рожденные на правом борту, но воспитывавшиеся в семьях аристократов, приобретали стройные очертания, большие паруса, нежное телосложение и господский образ мышления. Аристократы попытались помешать проникновению этих сведений в рабочую среду, но им помешали несколько идеалистов из их собственной касты, принявшихся проповедовать новомодную и подстрекательскую доктрину социального равенства.