Создатель снов

Конечно, он тут же устыдился своей вспышки, но его можно понять – в голове сейчас сталкивались самые разные мысли. Старичок определенно на что-то намекал: говорил так, словно знал странников. Но близнецы совершенно точно не встречали седоусого прежде, и поверить в его добрые намерения было непросто.

– Я? – Дедок будто бы удивился вопросу. – Единственный здравомыслящий взрослый на этой поляне. Вы, юноша, это сразу же поняли, не так ли?

И он опять улыбнулся, глядя, как Витькины брови полезли на лоб. Чтобы как-то скрыть свое удивление, мальчик произнес первое, что пришло в голову:

– Имейте в виду, мы тут не одни, а с папой. Только закричим, он сразу прибежит!

– Ах, молодой человек, оставьте эти выдумки… – седовласый мягко отмахнулся. – Никого из ваших родителей тут нет, и нам троим это хорошо известно. Однако это не повод для страха, клянусь честью! Простите, забыл преставиться. Можете называть меня Афанасием Валентиновичем.

Он слегка поклонился, и теперь стало еще сильнее заметно, что ростом Афанасий Валентинович совсем чуточку выше Витьки. Забавный коротышка в стареньком халате, отчего-то совсем не вызывавший страха, вынул из кармана мятый платок. Сосредоточенно протер линзы очков.

– А еще я тот, кто готов помочь вам, – добавил он, поднимая очки к свету и близоруко щурясь на них в поисках пятнышек грязи, – чтобы вы помогли городу. Если, разумеется, вы не передумали. Но Облачко уверял меня, что этого не произойдет… А вот обращаться с вопросами к этим неразговорчивым куклам смысла не имеет.

Витька открыл рот, да так и остался стоять. Облачко? Этот старичок знает Ликвидатора Катастроф? Не он ли является таинственным другом бота, о котором тот сообщил на Многодворовске? Значит, они с сестрой действительно достигли цели своего путешествия?

– Почему вы называете их куклами? – вдруг, поддавшись любопытству, спросила Настя.

Она с недоверием покосилась на инженеров, никак не реагировавших на происходящий за их спинами диалог.

– Потому что они и есть куклы, – пожал плечами коротышка, словно это все объясняло. – Ничего живого в них давно нет, только оболочка. Слуги Сонника, не больше. Часть умелого и трудолюбивого механизма.

– Сонника? – все еще держась настороже, поинтересовался Витя. – Эта поляна называется Сонник?

– Он самый. Место, куда вас направил летающий приятель, с которым я тоже имею честь быть знакомым. – Взрослый спрятал платок и водрузил очки на нос.

В памяти детей что-то колыхнулось – что-то очень знакомое, но пока не воплощенное в четкий образ. Что-то, связанное с Димкой и Лифтами, отчего сердца снова заныли, заново ощутив горечь потери.

– Это вы приказали Облачку помочь нам сбежать? – уточнил Виктор.

Старичок кивнул.

– Попросил, но не приказал.

– Значит, каким-то образом вы знаете, кто мы такие?

Новый кивок.

– Зачем эта поляна?

– Сонник-то? – с энтузиазмом переспросил Афанасий Валентинович. – Ради снов, мои друзья! Только представьте: все, окружающее вас здесь – это гигантская машина. Машина, заполнившая весь расчудесный этаж, если кому-то придет в голову считать его таковым.

– Она разгадывает сны, да? – уверенно предположила Настя.

Девочка все еще поглядывала на брата, пытаясь угадать, не подаст ли тот знака к бегству или молчанию.

– Не совсем так, милая барышня. – Старичок причмокнул губами, отчего усы задвигались, словно жили собственной жизнью. – Сонник не разгадывает сны. Он их ворует. Скачивает и подменяет. Создает новые версии, фальшивые и угодные определенному кругу лиц.

– Что вы такое говорите? – возмутился Витька, но теперь было видно, что этот странный разговор всецело захватил и его. – Разве можно украсть чей-то сон?

– Очень даже можно, мой любознательный друг. – Коротышка в толстых очках сделал широкий жест, обводя рукой окружавшие их станки и пульты. – Раньше человеческий гений не знал преград. В годы строительства Спасгорода люди делали и не такое, поверьте…

– Но зачем кому-то воровать сны? Это же глупо! – не сдавался Витя, больше не оглядываясь на коридор, в который планировал удирать.

– Как это зачем? – искренне удивился Афанасий Валентинович. – Чтобы контролировать эмоциональный фон жителей Спасгорода, конечно же! Чтобы иметь возможность делать одни сновидения гнетущими и пугающими, а другие – волнительными и прекрасными. Например, чтобы внушить кому-то, что работа на благо города – это его жизненное призвание. Или чтобы подавить недовольство. Или напугать свободомыслящих.

– Вы ошибаетесь, – язвительно возразила Настя, даже не заметив, с каким рвением включилась в любопытный спор. – Я точно знаю, что мои сны никто не ворует!

– Так оно и есть, сударыня, – почтительно поклонился Афанасий Валентинович. – Сны воруются только у взрослых. Когда вам с братом исполнится по шестнадцать лет, машина начнет работать и с вами, уверяю. Однако также могу заверить, что вы ничегошеньки не почувствуете.

И дети подавленно замолчали.