Создатель снов

Внутри шахты глухо рычали моторы, над входом в здоровенный (как у большинства грузовых Лифтов) дверной проем помигивали бледно-синие диоды. Дети послушно записывали, при этом не забывая незаметно играть в «наступашки», шептаться и хихикать над свежими школьными сплетнями.

Однако когда створки прибывшего Лифта разошлись, неугомонные болтуны замолчали, а над классами прокатилось дружное «ох!».

Кабина оказалась не просто просторной, а огромной (до дрожи напомнив нашим героям Лифт Высокого класса, с которого все началось). Вдоль стен размещались мягкие диваны для учеников, в центре находились столы и удобные кресла для преподавательского состава. Стены покрывал приятный светло-синий пластик, под потолком висели четыре люстры – точные копии светильников из школьных рекреаций.

– Что нужно сказать? – Римма Александровна повернулась к подопечным, вопросительно склонив голову.

– Здравствуйте, уважаемый Лифт! – без запинки, хоть и слегка вразнобой, выпалили полторы сотни заботинских ребят.

– Здравствуйте, дети, – важно и басовито ответили динамики Лифта, у которого оказался приятный мужской голос.

– Шестые и седьмые классы отправляются второй очередью, – распорядилась Колючка, обращаясь к учителям. – Четвертые и пятые – поочередно за мной в кабину, шагом марш.

И первой вошла в Лифт, разворачиваясь так, чтобы контролировать загрузку.

Детей рассадили по диванам, и педагоги снова начали делать пометки в планшетах. Витька и Димка, как обычно держащиеся рядом, незаметно помахали сестре, затерявшейся среди девчонок у противоположной стены.

Убедившись, что все на своих местах, Римма Александровна дала Лифту команду, и широкие дверцы сомкнулись. Старшеклассники, оставшиеся на площадке перед шахтой, вытягивали шеи, в предвкушении и нетерпении изучая нехитрое, но уютное убранство кабины.

Та тем временем вздрогнула, начиная плавно снижаться.

– Итак, дети, – пробасили спрятанные в потолке внутренние динамики, – меня зовут Прилежный, и я работаю Специальным Школьным Лифтом для Групповых Поездок…

Школьники зашуршали тетрадями, записывая слова Прилежного. Сидящие в центре кабины преподаватели зорко наблюдали за своими классами.

– Уже много лет я развожу экскурсии по разным полянам Спасгорода, – неторопливо продолжал Лифт, скрашивая поездку. – Тысячи школьников благодарны мне за труд, и я надеюсь, что вы пополните их число. Обещаю, что на Заботинск я верну вас так же аккуратно и быстро, как доставил сюда.

Кабина начала притормаживать, и дети оживились, зашаркали ногами, зашептались.

– Поляна, на которую мы сейчас прибываем, – рассказывал Прилежный, – называется Стратегический Склад Неприкосновенного Запаса, хотя в обиходе спасгородцы называют ее Амбаром. Это, дети, одна из важнейших полян нашего города, созданная на случай непредвиденных обстоятельств. Но гораздо больше вам расскажут учителя, которые и проведут экскурсию.

Лифт остановился, двери раскрылись. Колючка во главе малого преподавательского отряда незамедлительно направилась наружу. Затем классы по одному вышли из Прилежного, выстраиваясь на круглом сумрачном пятаке у шахты. Последними транспорт покинули остальные учителя.

– Увидимся после обеда, – пообещал Прилежный, чинно отправляясь за второй партией школьников.

– Всего наилучшего, уважаемый Лифт, – уже не так слаженно попрощались с ним юные пассажиры.

Димка, стоящий во втором ряду, ткнул брата в спину.

– Смотри!

Тот, ухитрившись глянуть через плечо, только теперь рассмотрел двух незнакомых дедов в одинаковой армейской форме, беседовавших с Колючкой. Римма Александровна что-то объясняла, оживленно жестикулируя и время от времени указывая на учеников. Старики качали лысыми головами, подслеповато щурясь и шамкая.

Пока они болтали, у детей появилась возможность осмотреть поляну, на которую их привез Прилежный. Снова послышались шепотки, смех и шутки, но теперь они казались слегка натянутыми и нервными.

Поляна была погружена в спокойный полумрак, выдающий рачительное использование электроэнергии и полное отсутствие системы Светоча. Под потолком, не покрашенным ни в один из привычных «небесных» цветов, застыли ровные ряды светильников на толстых шнурах. Лампы горели вполсилы, но овальные плафоны умело разбрасывали скудный свет. После яркого салона Школьного Лифта всем показалось, что на Амбаре очень темно, но уже через минуту глаза начали привыкать.

Вокруг площадки, где Прилежный высадил экскурсантов, размещались сотни контейнеров – огромных параллелепипедов из гофрированного железа, окрашенных в желтый, зеленый, бордовый и оранжевый цвета. Большая часть краски почти облезла, осыпавшись на серый пол ломкой разноцветной шелухой, но кое-где ее подновляли свежие мазки.

Двери хранилищ были заперты особенными электронными системами (продублированные механическими задвижками и замками). Повсюду виднелись пломбы, странные трафаретные надписи и сокращения, смысл которых казался интригующим и жутко секретным: «СР.Х.ЗАЩ.УР.3», «ПРО.МЯС.РАЦ.БЕЗ АНТИ.» или вовсе «СР.ИНД.ЛИК.Т.ПОР.ВИР.ЛЮБ.Т».