Создатель снов

– Вот и умничка, маленький братец, – миролюбиво кивнул Голос, когда установилась тишина. – И больше бунтовать не советую! Мои предшественники не для того запечатывали ходы и изгоняли с Благодати падших слуг Апокалифтиса, чтобы какие-то недомерки вдруг пришли из-за Пустынного Кольца и пошатнули наш уклад жизни!..

Он хотел еще что-то добавить, но тут над площадью прокатился громогласный бас, которым Апокалифтис говорил со своими безумными почитателями. Толстяк побледнел, вздрогнул, отчего тройной подбородок колыхнулся и опал каскадом волн.

– Что происходит, Голос Мой? – зычно поинтересовался Лифт, заставив сотни людей снова упасть на колени в едином бессознательном порыве. – Я вижу новых членов общины?

– Да, владыка! – склонился в тяжелом (с одышкой и кряхтением) поклоне Голос, внимательно посматривая по сторонам и вытирая потные ладони о полу балахона. – Новые заблудшие овечки, нашедшие приют в царствии твоем.

– Они уже вкусили благонравия, делающего жизнь легче? – строго уточнил Лифт.

Из его кабины вынесли все коробки с «дарами», и в пустом полумраке посверкивали хрусталь светильников и настенные зеркала.

Толстяк скривился, будто съел жука.

– Нет, владыка, не успели…

– Так чего же ты ждешь? – грозно спросил Апокалифтис, а из его стенок выдвинулись четыре установки, одновременно напоминавшие реактивные турбины или чересчур хитрые динамики направленного действия. – Заканчивай быстрее и войди в кабину Мою! Заповеди новые и ответы на вопросы дать Я готов, чтобы легче сделать жизнь вашу, верный слуга!

Главный прислужник Лифта обернулся к помощникам, что таскали коробки со Штамповальни. Его тарелкообразная рожа, похожая на кусок подтаявшего масла, скривилась, покрывшись гибкими морщинами.

– Чего встали, бездельники? – глухо рявкнул он. – Быстро несите благонравие!

От этих слов «заблудшим овечкам» стало совсем уж не по себе. Но сбежать не давало плотное кольцо людей. Жители поселка продолжали зорко следить за чужаками, даже стоя на коленях.

Слуги Голоса метнулись в сторону, к щедро накрытым столам (аппетит у близнецов, разумеется, уже отшибло), что-то выискивая в недрах грузового самоката, на котором были доставлены продукты и скамейки. В звонкой тишине, внезапно повисшей над поляной, было слышно мерное жужжание моторов Апокалифтиса и напряженное дыхание толпы.

– Что же мы натворили?! – уже не сдерживаясь, воскликнула Настя, ее щеки заполыхали багрянцем гнева, а затем по ним покатились неконтролируемые слезы. – Как же мы ошиблись… Ну скажите, какая Птица заставила нас потащиться в эту дурацкую дверь?

И не нужно думать, будто Анастасия плакала только потому, что была девочкой. В особенно страшных или экстремальных ситуациях плакать не зазорно даже мальчикам (и даже самым мужественным из них). Сейчас же наступила именно такая ситуация – происходящее воистину пугало своей непредсказуемостью.

Трое путешественников, прошедших через самые опасные поляны Спасгорода, в свое время избежали когтей, самозатягивающихся ошейников, шприцов, клыков, пуль и штыков, охладительных реагентов, зубов, токсичных ферментов, кладбищенских машин эмоционального подавления и ножей сумасшедшей циркачки. И только для того, чтобы безвольно сгинуть на забытой поляне, где безумцы поклонялись Лифту и его жирному приспешнику…

– Тише, родная, тише, – попробовал успокоить ее Виктор, очень по-взрослому обнимая за плечо и ласково поглаживая по голове. – Еще не все потеряно… Главное, мы вместе, а это значит…

Мальчик не договорил – стоящие на коленях посторонились, неуклюже отползая в сторону, и пропустили на площадку перед шахтой одного из помощников Голоса. Прислужник, скромно потупившись, нес в руках узкую высокую бутыль из непрозрачного бурого материала, напоминавшего глинопластик. В другой руке была зажата пиала такого же цвета.

– Наконец-то! – просиял толстяк, хищно улыбнувшись. – Владыка Апокалифтис, все почти готово! Сейчас чужаки изопьют благонравия и навсегда станут частью нашей общины, славя тебя день за днем!

– Ничего мы пить не станем! – закричал Дима, сжимая кулаки. – Только попробуй, подойди – дам в нос!

По рядам коленопреклоненных благодатинцев прокатился ропот: как этот наглец смеет так дерзко говорить с великим Лифтом и Голосом Его? Люди шептались, испепеляя нахалов взглядами. Как один, они недовольно кривили губы, только и ожидая приказа схватить и проучить чужестранцев.

– Станете-станете! – жизнерадостно потер ладони-беляши Голос Апокалифтиса. – Один маленький глоточек, братья и сестры, всего один маленький глоточек. И вам будет безразлично происходящее за пределами Благодати. Сердца наполнит любовь и чувство бесконечного преклонения перед величием Его.

Он выхватил у помощника пиалу, подставил под наклоненное бутылочное горлышко. Наполнил темной мутной жидкостью, от которой исходил слабый запах меда, и шагнул к детям.

– Получай! – вдруг просипел Димка, бросаясь вперед еще до того, как брат успел остановить его.