Создатель снов

Вокруг него посверкивало – это усеивали дно переулка десятки рассыпанных гаек. По изможденному лицу бедняги змеились подтеки засохшей крови, комбинезон протерся и был перепачкан бурыми пятнами.

– Ах, это… – Братец Антон равнодушно пожал плечами, словно не замечая ничего интересного. – Это братец Василий. Он грешник. Седьмицу назад Василий осмелился пересечь запретное Пустынное Кольцо и дойти до края поляны. Теперь он несет заслуженное наказание, и каждый может напомнить ему о нарушенном законе Апокалифтиса.

– Законе? – воскликнул Витька, уже не надеясь, что равенство Благодати хоть чем-то лучше алчной и бесчеловечной иерархии Гильдии. – Но это же чудовищно, мучить человека за такой невинный проступок!

– Сразу видна ваша избалованность, юные братья и сестрица, – терпеливо покачал головой Антон, складывая руки на животе. – Но суть настоящей дисциплины состоит в том, что жесточайшее наказание следует назначать за провинность любого уровня. Это сразу отучает людей от заблуждения, что у них есть возможность выбирать преступление по его стоимости.

– Кто мог придумать такую жестокость?.. – выдохнула Настя, прикрывая рот ладонью.

– Наши законы многие годы назад были принесены на Благодать великим Апокалифтисом. А затем – из поколения в поколение, – расшифровываются и трактуются наследниками Голоса Его.

Антон был полон обстоятельного терпения, вдумчиво пересказывая чужакам законы родного поселка:

– Правила эти созданы в стародавние времена, они не могут лгать или ошибаться. И ведут к тому, что даже младенцы Благодати знают – малейшее нарушение карается физической болью.

– Я не могу на это смотреть… – Настя отвернулась, утыкаясь в плечо Димки. – Какие же вы жестокие!

– Это не так, сестра… – Антон машинально протянул руку, чтобы погладить девочку по голове.

Но Дима развернулся и так взглянул на длинноволосого, что тот разом передумал.

– Хм… идемте, дети. Теперь вы знаете, что будет, если пропустите Снисхождение…

– Значит, доступные Лифты вы нам не покажете? – поддерживая сестру и не давая ей смотреть в переулок с пленником, спросил мужчину Дмитрий.

– Я уже сказал, их не существует, – раздраженно, хоть и не повышая голоса, ответил взрослый. – И скоро вы это поймете…

– Ха… а как вы объясните шахты? – прищурился мальчик, не помышляя об отступлении.

Вокруг, как и на любой жилой поляне, и в самом деле виднелось множество самых разнокалиберных шахт. Одни возвышались посреди транспортных колец, по которым полагалось ходить самокатам, другие торчали за жилыми районами. Тянулись к потолку обители Лифтов и за фермерскими хозяйствами, где в обычные дни трудилось все население Благодати.

– Ты спрашиваешь про колонны, удерживающие небеса от падения? – с неприятной улыбкой (такая бывает у взрослых, пытающихся продемонстрировать, что они умнее ребенка) переспросил братец Антон. – Как можно быть настолько невежественными и не знать замысла Апокалифтиса?..

– Глупости! – подскочив к ближайшей шахте, Дима резво обежал ее в поисках двери или пульта протокольного доступа.

Антон ждал, не спеша с комментариями.

– Как вы объясните этот вхо?..

Мальчишка удивленно осекся, потому что никакого входа (который он так рассчитывал найти) не было и в помине. Как и пульта. От пола до самых сводов поляны шахту покрывал ровный и толстый слой старого, успевшего потрескаться цемента.

– Они их замуровали! – одним взглядом прокричал брат Витьке.

– Мы в поселке безумцев! – так же беззвучно ответил ему тот.

– Так было испокон веков, юный братец, – молвил Антон, с тающей мягкостью подталкивая их в спины и заставляя продолжить движение. – Скоро вы поймете, как глубоко заблуждались, веря в существование других полян или Лифтов…

Глава четвертая, в которой дурманят головы и стреляют из звуковых пушек, а кое-кто разоблачает мошенника и предателя

Чем ближе подходили они к центру поселка, тем гуще становилась толпа жителей, покинувших свои дома и рабочие места ради загадочного Снисхождения. Многие шли не с пустыми руками – несли миски, сковородки и кастрюли, в которых благоухало заранее приготовленное угощение: пироги, салаты или горячие похлебки. Несмотря на некоторую странность, поляна вообще производила впечатление крайне благополучной – это было заметно по чистой одежде жителей и уютной обстановке в домах, изобилию еды и дорогим игрушкам, которыми взрослые баловали малышей.

Принесенная снедь выставлялась на длинные столы на краю площади, где несколько женщин в комбинезонах со стальным отливом раскладывали пищу по тарелкам, немногословно готовясь к праздничному обеду. Вокруг, с жадностью посматривая на кушанья, кружила дюжина детей с одинаковыми куклами Алисами в руках. Но ни детского смеха, ни топота непослушной ребятни слышно не было. Это сразу заставило близнецов вспомнить, с каким отрешенным видом Машенька и ее друзья строили свой игрушечный Лифт.