Создатель призраков

— Вы снова выиграли. Теперь вы чувствуете себя еще увереннее, так? Две победы подряд. Будь вы в казарме, вы бы уже собрали немало монет и могли повысить ставки. Теперь вы имеете право положить жука внутрь.

Лилит опустила мокрицу и передала кадило Майло.

— Ваше слово?

— Девятнадцать. Все мои деньги, все деньги моих товарищей по оружию, все — на девятнадцать.

— Номер один, — улыбнулся Майло.

Мокрица выползла из отверстия номер один.

— И вот я забираю свой огромный выигрыш, смотрю на ваше перекошенное изумлением лицо и говорю вам «доброй ночи». — Майло расслабленно опустился в кресло.

— Великолепная демонстрация. Вот только она может стать последним доказательством твоей вины. Как ты мог угадать, да еще и в самый нужный момент, откуда появится мокрица, если только ты не знал заранее?

— Вы и вправду так уверены, что все дело в моей голове, мэм? — Майло постучал пальцем по виску. — Так уверены, что здесь замешано нечто зловещее? Что я псайкер, не так ли?

— Разубеди меня, — с каменным лицом ответила Лилит.

— Это вовсе не в голове, все дело вот в этом, — Майло похлопал по нагрудному карману.

— Объясни.

— В начале каждого раунда мы лезем в карман за деньгами для новой ставки. Я позволяю вам положить жука внутрь и все такое прочее. Но последним к кадилу прикасаюсь именно я. Мокрицы любят сахарную пудру. В уголке моего кармана припрятано немного. Я окунаю в нее палец каждый раз, когда лезу за деньгами. А потом, когда я ставлю кадило на землю, я смазываю пудрой то отверстие, из которого должна будет выползти мокрица. Среди всей этой ржавчины пудру, конечно, невозможно заметить. Подвох в том, что я всякий раз знаю, откуда появится мокрица. И первые несколько раундов я позволяю вам побеждать, а потом, когда самоуверенность одолеет вас и вы поставите на кон побольше, я начну играть на собственную победу.

Лилит резко встала и раздавила каблуком мокрицу. На одном из клювов имперского орла, вытканного на ковре, осталось коричневое пятно. Инквизитор повернулась к Гаунту:

— Забирайте его. Я доложу обо всем Штурму и Булледину. Дело закрыто.

Гаунт кивнул и повел Майло к дверям.

— Комиссар! — бросила вслед инквизитор. — Возможно, он и не ведьмак, но я бы хорошенько подумала, прежде чем приближать к себе такого мелкого жулика, как он.

— Я учту это, инквизитор, — кивнул Гаунт, прежде чем покинуть камеру.

Вдвоем они шли назад сквозь залы гексобора. Ночной цикл подходил к концу. В огромных пределах и отсеках вокруг них проходили утренние службы и молитвы. В воздухе разливались аромат ладана и песнопения.

— Молодец. Прости, что заставил тебя пройти через все это.

— Вы ведь думали, что ей удастся прижать меня? — спросил Майло.

— Я никогда не сомневался в твоей искренности и чистоте, Брин, но меня давно уже беспокоило твое умение угадывать все наперед. Всегда боялся, что кто-нибудь это заметит и мы все влипнем в историю.

— И вы бы расстреляли меня в случае провала, так?

Гаунт остановился.

— Расстрелял бы тебя?

— Если бы я подвел вас и втянул бы всех Призраков в неприятности. Если бы я оказался… тем, о чем она говорила.

— Ах да. — Комиссар двинулся дальше. — Да, я бы так и поступил. У меня не было бы выбора.

Майло пожал плечами.

— Так и думал, что вы это скажете, — пробормотал он.

11

ТЕМНАЯ И ТАЙНАЯ ЦЕЛЬ

Гаунт проснулся и вспомнил, что ему снилась Танит. Само по себе это было обычным делом: он уже привык к тому, что картины гибели этого мира наполняют его кошмары. Но на этот раз — впервые на его памяти — он видел Танит такой, какой она была прежде. Живой, зеленой, цветущей.

Этот сон показался ему тревожным, и он бы поразмыслил над ним какое-то время, будь у него это время. Он быстро понял, что его разбудил сигнал тревоги. Снаружи утренние сумерки Монтакса наполнились криками, воем сирен и далеким грохотом сражения. Кто-то яростно стучал в дверь командного центра. Гаунт различил настойчивый голос Майло.

Натянув сапоги, Гаунт покинул здание. Студеный утренний воздух проник под его пропитанные потом рубашку и брюки. Сморгнув пелену слепящего холодного света, комиссар отогнал от себя назойливую муху. Он вполуха слушал поспешный доклад своего адъютанта, вполглаза читал поданные ему распечатки и инфопланшеты. Его внимание было обращено на запад. Там, словно второй рассвет, мерцали розовые и желтые вспышки. Время от времени среди них возносилась белая комета сигнальной ракеты или еще более яркие энергетические лучи каких-то тяжелых орудий.

Гаунту не нужны были доклады Майло и распечатки радиограмм, чтобы понять: началось общее наступление. Наконец противник привел в движение крупные силы.

Он отдал приказ командирам взводов готовить людей к бою — хотя большинство из них уже начали приготовления — и вызвал старших офицеров в штаб для совещания. Майло он отправил за своими фуражкой, кителем и оружием.

В течение десяти минут Корбек привел Роуна, Лерода, Маколла, Варла и других старших офицеров полка. Гаунта они обнаружили уже облаченным в полную форму. Комиссар раскладывал листы с заданиями на столе. Никаких приготовлений не было.