Создатель Миров ∞: Вечность

Александр некоторое время смотрел на образы, которые продемонстрировал ему Аколипт. На крах вселенной, который затронул не только её настоящее, но даже прошлое. Перед ним стали проноситься знакомые картины, многие из которых оставили отпечаток на его сердце. Теперь они исчезали прямо на глазах, и виной всему был…

Ты.

Сказал Александр.

Действительно, именно Аколипт устроил данную трагедию. Последний, очевидно, предвидел, что его Жрецу придётся сделаться высшим демоном и что при этом Аргон обретёт силу концептуального разрушения. Он знал, к каким это приведёт последствиям. И тем не менее он это сделал. Зачем? Ради собственной победы. Чтобы уничтожить Маргулов и тем самым подточить веру и силы Александра. И тогда возникал закономерный вопрос: разве Аколипт имеет право его осуждать?

Александр признавал, что был не самым ответственным демиургом, и тем не менее он видел в своём творении нечто большее, нежели просто инструмент. В свою очередь Аколипт воспринимал его с сугубо утилитарной точки зрения.

— Тебе просто было жаль ломать свои игрушки, Александр. Но ты прав. Для меня вселенная имеет «сугубо утилитарное значение». Однако именно это делает из меня намного более предпочтительного повелителя Пластины, чем ты.

Я не пытаюсь с ней «играть»; к этой забаве я чувствую совершенную апатию. Если власть достанется в мои руки, я создам вселенную сызнова, но трогать её я не собираюсь. Скажи, ты предпочёл бы жить в мире, котором заправляет «возможно», иногда, по настроению добрый демиург, или тот, который его не трогает? Тебе ли не знать, что благополучнее тот муравейник, который человек обходит стороной?

Александр покачал головой и спросил, зачем Аколипт собирается восстанавливать вселенную? Если его действительно не интересует роль демиурга, с тем же успехом он может оставить вселенную пустой.

— Здесь ты прав, — согласился демон. — Быть может, я отметил данный момент с единственной целью убедить тебя, чтобы ты уступил мне верховную власть. Но разве мой аргумент становится от этого слабее? Я согласен восстановить вселенную и более её не трогать. А значит текущим и будущим поколениям будет лучше, если именно я стану Демиургом.

Александр задумался.

И не согласился.

Хотя бы потому, что Аколипт едва ли исполнит своё обещание. Демон наверняка попытается добраться до Девятого ранга и пойдёт на это на любые жертвы.

— Может быть. Впрочем, данный спор постепенно теряет смысл. Было бы проще, если ты уступил мне по своей собственной воле, но даже если нет — знай, Александр, что я уже победил.

Глава 12 Искра

— Ты уже проиграл. Твои верующие исчезли. Мой план сработал, и теперь ты не более чем призрак; совсем скоро твоя душа развеется. Она таит прямо на глазах. В качестве последней благодарности за то, что ты сотворил меня, я хотел предложить тебе уйти с миром. Но ты решил сопротивляться — что ж, пускай. Однако знай, что это бессмысленно, и что если ты всё же примешь моё предложение, тебе же будет намного… проще.

Александр промолчал.

Не потому что ему было нечего ответить, а потому что понял, что говорить ему становится тяжко. Заявление демона не было беспочвенным. Всё это время сознание Александра действительно поддерживала сила веры; она скрепляла его, прямо как стремления скрепляют демонические души. Только если демоны рисковали развалиться, Александр мог потерять самого себя. Стоило ему дать слабину, и в его голове начинали возникать другие, чужие мысли. Он представлял себя белой птицей. Он представлял себя старым кроликом. Но всё эти личины были мимолётными и намного сильнее на него давила другая персона — образ Демона с Козлиной Головой.

— Ты уже проиграл, — раздался голос у него в голове, и Александр не мог понять, кто это сказал. Он сам? Или Аколипт? Их мысли и воспоминания сливались воедино. Александр вдруг ощутил себя демоном, которые сидит посреди кабинета, с обеих сторон которого возвышаются книжные полки. За спиной у него бегают, веселятся, смеются, — смеются над ним, — прекрасные девушки. Цветочки. Он сидит здесь. Неподвижно. Не смея пошевелиться. Не смея привлечь внимания.

Простая игрушка, марионетка, брошенная в пыльный ящик, которой время от времени овладевает высшее существо и заставляет плясать под свою дудку. Он бессилен перед ней. Он вынужден скрывать свои мысли и чувства.

Каково это, осознавать, что в любой момент тебе может пронзить чужеродная воля и завладеть тобой без остатка? Что ты — случайность, которую он, Другой, может стереть щелчком пальца? Что вся вселенная подчиняется этому закону? Что мир — всего лишь песочница для всесильного ребёнка? Сегодня он строит песчаные замки; завтра ему это наскучит, и он заставит их обратиться в прах.