Создатель иллюзий. Начало

— Мдя-я-я… Небогато граф живет. Не балует себя разносолами, аскет хренов, — медведь отвлекся от своей медитации и с любопытством повел носом сначала в сторону стола, а затем в сторону вошедшего с бочонком и бутылками Рэйса.

— А ты сам-то, что жрал в своей пещере, эстет мохножопый? — енот первым уселся за стол и потянул лапы к блюду, — Чего тупим, господа? Гербовую бумагу искать было некогда, так что особых приглашений не будет. Не соблаговолите ли пожрать за компанию с величайшим ловцом всея Древа? Пока есть чего пожрать.

Дважды никого приглашать не пришлось, и незваные постояльцы особняка заняли свои места вокруг горы ароматно пахнущих запеченых овощей.

— А чо? А как это? На сухую, что ли, давиться будем? — сделал изумленные глаза медведь, и ткнул Рэйса лапой в плечо, красноречиво кивая мордой на алкогольный хабар, собранный магом.

— Ты бы повременил с бухлишком, — Карачун с сомнением оглядел медведя, — Ты еще под откатом от ментального ритуала. А то, не ровен час, у тебя фляга свистнет, и лови тебя потом по здешним лесам еще с десяток лет.

— Лучше по лесам жопой кверху скакать, чем испаскудить мой первый нормальный ужин трезвостью! — заявил медведь и кивнул Рэйсу, — Наливай, кожаный, по писюрику! Надо организм подразмять перед долгой трапезой!

Жидкость из початой бутылки графских запасов вся без остатка перекочевала в подставленные кружки.

— Ну, с возвращением тебя в братство, что ли… — поднял свою кружку енот, и ни с кем не чокаясь, на одном дыхании, выдул ее содержимое до дна.

— Пошел ты нахер! — отсалютовал ему, вновь обретенный обществом, ловец Валкас, опустошая свою посудину.

— Ну… — Рэйс задумался на мгновение, оставшись один с полной кружкой в руке, — За то, что вы такие душевные парни!

— И ты пошел нахер, — заключил медведь и принялся закусывать рыбой.

Две следующие бутылки из запасов прислуги пили молча. Изрядно намучившись в попытках своими огромными лапищами доставать из блюда овощи и таскать из кастрюли мясо, медведь со словами "Пальцы только у мудаков" забрал себе кастрюлю, накидал в нее овощей и принялся лакать варево прямо из нее.

Первым не выдержал Рэйс. Разлив остатки вина по кружкам и дождавшись, когда быстро опустевшая тара стукнет донышками об стол, он попытался разговорить медведя:

— Ну как, память возвращается?

— Еще как! Матушку твою вот вспомнил! — огрызнулся медведь, с тоской заглянул в опустевшую кружку и плотоядно покосился на принесенный бочонок.

— В трезвенники записаться решил, юморист? — проследил Рэйс за его взглядом.

— Ой не бейте, лучше в угол поставьте! — запричитал медведь, — Ты наливай давай, а то все вокруг, как в тумане.

Вскрыли бочонок. Разогнали по чаркам. Пойло, по запаху казавшееся тем еще дерьмом, после пробы подтвердило это предположение.

— Ну а что? Изыск… У богатых — свои причуды, — неуверенно протянул Рэйс, пытаясь перебить вяленой рыбой мерзкий привкус во рту, — Может это очень дорогой напиток? На ценителя, так сказать.

— Растирка это. Для суставов, на спирту, — пробурчал енот, но пустую кружку пододвинул поближе к бочонку.

— Ой! Ой, ребята! Как же суставы-то ломит! Спасайте срочно, а то загнусь от ревматизьма! — заскулил медведь противным голосом, настойчиво двигая свое пустое "ведро" поближе к Рэйсу.

* * *

Ночь далеко перевалила за середину. За открытым окном во всю "горланили" ночные насекомые. Карачун спал прямо за столом, уткнувшись мордой в тарелку. Рэйс развлекался тем, что пытался втыкать рыбьи позвоночники ему в шерсть на спине, имитирую драконий гребень. Медведь валялся на полу, с интересом разглядывая рисунок, который обнаружился на дне блюда из-под корнеплодов.

— У тебя курить есть, кожаный? — оторвался медведь от созерцания расписной тарелки.

— Ты за бухло еще не отработал. Вспомнил чего? — лениво отозвался Рэйс.

— Да хрен его знает. В башке каша вообще. В глазах картинки разные. Незнакомое все, будто не со мной, а как со стороны на все смотрю. Ну… а так что-то проясняется вроде.

— Расскажи о себе. Откуда ты вообще?

Медведь ненадолго задумался, глядя в потолок гостиной. Воспоминания давались ему с явным трудом, время от времени он морщился и тряс мордой, будто прогоняя наваждения.

— Нет, не могу. Муть какая-то лезет в башку. Только пытаюсь мысль поймать, как она тут же тает. Не за что уцепиться. Странно, да? Каких-то абсолютно левых мудаков помню. Вот этого хера полосатого, — он ткнул на булькающего соусом енота, — помню. Он тоже из Сотни, чуть ли не самый древний из нас. А себя вспомнить не могу, хоть убей.

— Значит ты Первую Сотню помнишь? — Рэйс задумчиво ковырял вилкой в своей тарелке.

— Хех! Вот это я бы с радостью забыл… — медведь недоуменно развел лапами и кивнул мордой на енота, — Он тебе чего… Так, подожди! А что, твой дружок тебе ничего не рассказывал? Вот так дела! Секретики?! Помню, помню за Первую Сотню! Хочешь послушать? Гони курево тогда, да не жмись! Это ж сколько годков я не курил-то?

Рэйс, осторожно вынув из сумки трубку и мешочек с табаком, положил их перед медведем.